Нэнси Коллинз - Самое темное сердце (ЛП)

– Я сказал, заткнись!

Однажды Эстес поверил, что никогда больше не увидит свою мать, а сейчас всё, чего он хотел – это убить её.

Каждое слово, вылетавшее из её рта, жгло его как кислота. Он хотел, чтобы она прекратила говорить вещи, которые он не хотел слышать. Чувства гнева, предательства и стыда гудели в его черепной коробке как рой разозлённых ос до тех пор, пока ярость не высосала все цвета из его восприятия, превращая цветной мир в чёрно-белый – мир, поделённый на свет и тень, где на зло есть только одна реакция.

– Эстес, нет!

Соня – на этот раз, настоящая – стояла в дверном проёме номера, держа руки так, словно пыталась остановить локомотив.

– Не делай этого, парень. Отпусти её.

Эстес недоверчиво тряхнул головой.

– Отпустить её? Ты спятила? Она же одна из них!

– Думаешь, я не знаю? Но ты не должен этого делать. Ты не можешь её убить – не так, не в гневе. Это то, чего хочет он.

Гудение в голове Эстеса стало настолько сильным, как будто кто-то увеличил громкость специально для того, чтобы заглушить её голос. Он сглотнул и быстро моргнул, поднеся нож ближе к горлу Глории. Вампирша издала ревуще-рычащий звук как сердитая кошка, но не сделала попытки пошевелиться. Откуда-то Эстес знал, что визг в его черепной коробке не замолкнет, пока он не погрузит серебряное лезвие своего охотничьего ножа в её холодное мёртвое сердце демона… Соня шагнула вперёд, её голос отдавался эхом, как океан внутри раковины моллюска.

– Отвали от него.

Эстес нахмурился и обвёл нервным взглядом комнату.

– С кем ты, чёрт возьми, разговариваешь? Здесь никого нет.

Соня вела себя так, как будто не слышала его. Она стояла в изножье кровати, её руки висели вдоль тела со сжатыми кулаками, а направленный в пространство взгляд был полон решимости.

Мозг Эстеса ощутил толчок, словно внутри его черепа находилась невидимая рука и сдавливала лобные доли его полушарий. Пронзительный визг в его голове стал таким громким, что он забыл обо всём, кроме агонии, резонирующей между его ушей. Он позволил обеим вампиршам уйти, выронил нож и, свернувшись в позе зародыша, обхватил руками голову.

Соня неподвижно стояла в ногах кровати, и её взгляд был сфокусирован на чём-то, что было доступно только её глазам. Она не двинулась, когда Глория, обнажённая и бледная как луна, пробежала мимо неё и выскользнула на балкон.

Звук, пронзивший мозг Эстеса, исчез так же внезапно, как появился. Соня тяжело рухнула на угол кровати, в изнеможении опустив плечи.

– Именно по этой причине я не пользуюсь отелями, – прохрипела она.

Эстес приподнял голову и пристально посмотрел на Соню со злостью и осуждением.

– Ты позволила ей уйти.

– Я не могла позволить тебе убить её, – произнесла она, тяжело дыша, словно пробежала несколько лестничных пролётов. – Это сыграло бы ему на руку. Кроме того, я была слишком занята, выпинывая Нуара из твоей головы, чтобы разбираться ещё и с ней. Нуар хотел, чтобы ты проклял сам себя. И для этого он хотел удостовериться, что ты убьёшь свою мать. Не из любви или милосердия, а от ненависти и в ярости. Он даже готов был применить немного телепатии издалека, чтобы точно знать, что ты сделаешь свою работу. Мне пришлось вмешаться, чтобы сорвать его планы.

– Ублюдок! – с отвращением сплюнул Эстес. – Она знала, зачем он послал её ко мне?

– А это важно? Нуар её Сир. У Глории столько же свободы, сколько у предмета мебели – он может использовать её или уничтожить, когда ему будет угодно, – Соня жестом указала на светлеющее небо. – Совсем скоро рассветёт, и мне необходим покой. Ясно как день, что им известно, где мы и кто мы такие – или, в конце концов, кто ты такой. Противостояние отняло массу энергии, и выталкивание Нуара из твоей головы истощило все запасы сил, которые у меня были. Я собираюсь восстановить всё, что потеряла, если мы планируем выжить в следующие двадцать четыре часа. И первое, что мы сделаем – слиняем отсюда и найдём местечко безопаснее… и чем скорее, тем лучше. – Она стояла на ногах, слегка покачиваясь, и хмурилась, потом тряхнула головой, как будто хотела, чтобы в ней прояснилось. – Сукин сын!

– В чём дело, Соня?

– Этот грёбаный водитель, видимо, принял что-то, перед тем, как я…

– О чём это ты?

Соня ему не ответила, вместо этого пробормотав неразборчиво в сторону кровати:

– Не готовы к этому… Деррррьмо.

Она упала спиной поперёк матраца и перестала дышать. Эстес слегка толкнул её локтём, но она осталась неподвижна как камень. Он схватил её за плечо и встряхнул так сильно, как мог, но эффекта не последовало.