Нэнси Коллинз - Самое темное сердце (ЛП)

Она пристально всматривалась в запертый внутри маленького пузырька свет и размышляла, что случится, если она вытащит пробку. Вылетит ли душа прочь, словно маленькая ракета или просочится подобно ледяной дымке? Может быть, ничего этого не произойдёт, ведь между положением внутри и снаружи была разница – как выращенный в неволе тигр, который продолжает сидеть в клетке даже после того, как откроют дверцу. Её пальцы легли на пробку, потом соскользнули снова. Ей пока ещё не хватало мужества, чтобы отпустить его – по крайней мере, сейчас.

Соня слышала, как Эстес мечется в своей комнате. Она ушла с балкона и обнаружила дверцу бара распахнутой настежь. По поверхности стола были разбросаны маленькие бутылочки из-под бурбона, текилы и джина.

– Как, они полагают, человек может напиться этой дрянью? – прорычал Эстес, взбалтывая последние капли Джонни Уокера [46]в стакане, наполненным наполовину растаявшим льдом и кока-колой.

– Ты, кажется, всё-таки преуспел в этом, – откликнулась она. – О, и к твоему сведению, я не собираюсь держать тебе голову, пока ты будешь блевать.

Эстес остановил на ней сердитый пьяный взгляд.

– Я не ожидаю от тебя ничего сверх того, о чём мы условились ранее.

– Отлично. Это смертельная поездка для тебя, приятель. А я лишь твоя попутчица.

Она упала на диван и сгребла пульт дистанционного управления, нацелив его на цветной телевизор, расположенный внутри искусно сымитированного шкафа. Экран замерцал как огромный глаз, показывая чёрно-белую фигуру мужчины, облачённую в мешковатый костюм с маленьким тряпичным сердцем, приколотым к его груди. Лицо мужчины было раскрашено, как у клоуна, из-под лысого парика подобно венку из шипов торчали локоны.

– Что это? – спросил Эстес с пренебрежением.

– Тот, кто получает пощечины.

Эстес неодобрительно посмотрел на экран, нахмурив брови.

– Почему без звука?

– Это было снято до того, как фильмы стали озвучивать. Ты ведь слышал о старом немом кино, не так ли?

– Нет, – прямо ответил он, падая на диван рядом с Соней. – Я даже никогда не был в настоящем кинотеатре. Только смотрел фильмы по ТВ или на видеоплеере.

– Точно. Я забыла, что ты…

– Вырос в сумасшедшем доме?

– Я хотела сказать «находился в кататонии десять лет», но да – это то, что я имела в виду.

– Мои познания полны пробелов. Думаю, ты бы назвала их слепыми пятнами. Я умею читать и писать, выучился американской истории, основам математики и биологии… но я никогда не посещал школу. И как только я выпустился из Института, мои интересы стали вращаться исключительно вокруг тех предметов, которые помогли бы мне выслеживать вампиров. Я взрослел необычно – не так, как это показывают по телевидению. Я не ходил в кино, не тусовался после школы, не читал комиксы и не играл в видеоигры. Знаю, я должен был перепробовать всё это, потому что все дети моего возраста делали это по ТВ, но мне никогда не выпадало случая.

Как насчёт тебя? Была ли ты когда-нибудь ребёнком?

– Да, я так полагаю. Но я не была собой тогда. Я была кем-то другим.

– Но ты ведь можешь вспомнить, каково это – быть ею, не так ли?

– Слишком больно.

– Ты играла в видеоигры?

– Тогда их ещё не придумали, – она обернулась к нему. – Ты действительно не можешь вспомнить ничего до той ночи?

Эстес грустно покачал головой:

– Только кусками. Скорее сон, чем истинные воспоминания. Как только я пытаюсь сосредоточиться на чем-то одном, оно исчезает. Это все равно, что пытаться ловить мыльные пузыри руками.

– Ты считаешь, что у тебя отобрали твое детство.

Он медленно и глубоко вздохнул.

– Да, считаю. Забавно, я не мог заставить себя согласиться с этим до настоящего времени. Это всегда звучало немного эгоистично. Возмездие за моих родителей казалось таким благородным делом.

– Я понимаю, куда ты клонишь – очень долгое время мною правил гнев. Годами я думала, что хотела лишь убить того ублюдка, который превратил меня в вампира, потому что он изнасиловал меня. Но всё было куда сложнее. Я злилась, потому что мою жизнь украли. Я никогда не смогу постареть, родить детей и даже по-настоящему умереть. Всего этого меня лишили. Я знаю, что есть люди, которые с радостью отдали бы всё, что у них было, чтобы поменяться со мной местами. А всё, чего хотела я – это постареть, умереть и остаться мёртвой. И меня приводит в ярость, что я оказалась лишена таких простых вещёй. Я пыталась обуздать свой гнев, пыталась взять его под контроль и не допустить, чтобы он управлял мной.