Сергей Юрьев - В мире, которого нет (ч/б иллюстрации)

– В нём 126 томов. Все прикажете нести? – поинтересовался Привратник.

– Нет. Хватит и одного – самого первого.

Немедленно появился лакей и положил на освободившийся стол потрепанную папку.

Прадед неторопливо распутал завязки, вытряхнул на залитую остатками чая столешницу документы, протоколы, справки, бланки, заполненные ровным почерком Привратника. Потом выловил из вороха бумаг пожелтевшую фотографию и, глядя Антону в глаза, опустил уголок снимка в пламя свечи. Изображение, казалось, ожило: сначала на лице человека, сидящего за столом на летней веранде, читалось умиротворение и довольство, но по мере того, как пламя подбиралось к нему, это выражение постепенно сменялось беспокойством, страхом, отчаяньем. Рот его раскрылся в беззвучном крике, но последний сполох огня превратил снимок в невесомый клочок пепла, который, рассыпая последние искры, повис в воздухе и распался в пыль.

– Ну вот и всё… – Прадед с трудом поднялся, опираясь обеими руками на подлокотники кресла, перешагнул через упавший плед, попытался обнять гостя на прощание, но и без того тусклый свет начал стремительно меркнуть. Антон лишь успел заметить боковым зрением, как Привратник ставит дату-подпись на его универсальный пропуск и заносит над ним печать. Через мгновение всё исчезло, и он ощутил себя парящим в темной пустоте, где нет ни боли, ни забот, ни тягостных воспоминаний.

«…пока не было никаких официальных сообщений, и, вероятно, точных данных ни о причинах пожара в загородной резиденции, ни о числе жертв в ближайшее время не ожидается. Вокруг места бедствия выставлено тройное оцепление, жители окрестных населенных пунктов эвакуированы, представители прессы к месту событий не допускаются. Официальные лица, от которых ждут хоть какой-то информации, находятся в полной растерянности…» Торопливая речь доносилась откуда-то издалека, и Антон не сразу осознал, что это в гостиной болтает телевизор. Прошло несколько минут, прежде чем вслед за слухом к нему вернулось зрение, и он понял, что сидит на веранде собственного дома, откинувшись на спинку облезлого диванчика, и Алёнка держит его за руку, смотрит на него, а по ее щеке медленно стекает слезинка.

Сквозь растрескавшееся запотелое стекло можно было рассмотреть, как несколько рабочих в синей униформе оттаскивали какие-то контейнеры к грузовику, стоящему «под парами» прямо за калиткой. Врач скорой помощи заткнул резиновой пробкой флакон с нашатырем.

– Если нас будут на каждый обморок вызывать, да ещё в такую даль… – недовольно проворчал он, захлопывая чемоданчик, и, не оглядываясь, направился к престарелому уазику с красным крестом на борту.

– Вот и славно… – Старый знакомый, ночной велосипедист, змей-искуситель, ставленник «серьёзных людей», казалось, и впрямь был доволен тем, как всё разрешилось. – Должен перед вами извиниться, Антон Борисович, за доставленное беспокойство. Честно говоря, мне и самому было не по душе такое упорство, такая настойчивость со стороны нашего руководства. Но теперь, к сожалению, всё в порядке – нет ни упорства, ни руководства.

– Вы точно от нас отвяжетесь? – переспросила его Алёнка, похоже, далеко не в первый раз.

– Если не будете чрезмерно афишировать то, что здесь случилось, – безусловно. Конечно, не могу гарантировать, что этим феноменом не заинтересуется какое-нибудь иное ведомство или частное лицо, но это тоже вряд ли. Опыт показал, что это слишком опасно.

– Что? Что случилось? – Антон наконец нашел в себе силы говорить.

– А это вам лучше знать. – «Товарищ из органов» задумчиво почесал подбородок. – Мне известно лишь то, что получилось в результате вашей экскурсии. И, честно говоря, после этого мне совершенно не хочется связываться ни с вами, ни с вашим уважаемым предком.

– Мне интересно, что случилось здесь…

– Это вам Алёна Игоревна расскажет во всех подробностях, а нам, знаете ли, некогда. Работа. Пора. Кстати, я действительно ваш сосед, так что на досуге, когда время будет, я не прочь поделиться с вами впечатлениями. Но не сейчас. Всё кончилось, и слава Богу…