Эдуард Байков - Чудовищные сны разума (сборник)

– Что верно, то верно, – с задумчивым видом согласился Людвиг.

После этого мы еще с полчаса обсуждали наши проблемы, просчитывая любые возможности того, как нам изловить Потрошителя и какие предпринять меры по защите от других вероятных врагов.

Была уже глубокая ночь, когда я попрощался со своим другом и отправился к себе домой. На этот раз обошлось без приключений. Никто не пытался напасть на меня в темноте, и я смог преспокойно заснуть, забыв на время обо всех злоключениях. Знал бы я тогда о том, ЧТО ожидает меня впереди, какие страшные удары и потрясения выпадут на мою долю, так не то, что спать, спокойно жить бы не смог. Но, наверное, оно и к лучшему, что я не ясновидец. В противном случае я бы не выдержал предстоящих испытаний, заранее зная о них. Не выдержал и что-нибудь над собою учинил бы или тронулся рассудком. А так, я все еще жив и здоров и сижу сейчас за письменным столом с седой, как снег, головой и старательно вывожу эти строки.

Хотя ночь протекла относительно спокойно и благополучно, тем не менее, наутро я поднялся с тяжелой головой – сказывалось вчерашнее потрясение. Что ж, мне ведь уже не двадцать и даже не двадцать пять, когда я мог всю ночь напролет пить не переставая, кувыркаться с девицами и вопить во все горло, а на следующий день чувствовать лишь небольшую слабость и легкое недомогание, а то и вообще бегать бодреньким без каких-либо для себя последствий ночной попойки. Да, три десятка прожитых лет дают о себе знать, тем более такой бурной жизни, какова была у меня.

Встав с постели, я открыл настежь окно, чтобы впустить утреннюю прохладу. Немедленно в спальню вместе с ветерком и солнечными лучами влетели звуки музыки. Это была легендарная группа «Иглз» со своим хитом «Отель “Калифорния”». Кто-то громко, на всю улицу включил проигрыватель. На какое-то время я предался блаженству воспоминаний.

Господи, какой же я был молодой и глупый, полный мечтаний и неосуществимых амбиций. Что и говорить, в детстве все мы были неисправимыми максималистами. В это время «Орлов» сменил старый добрый Крис Норман, поющий про полуночную леди, а я отправился под душ.

Стоя под обтекающими тело струями теплой воды, я мурлыкал себе под нос песенку Нормана. Интересно, а как там Людвиг? Придумал что-нибудь насчет своего Потрошителя? Подумав об этом, я моментально помрачнел, настроение сразу же испортилось.

Позавтракав безо всякого аппетита, я набрал домашний номер своего друга. Никто не отвечал. Выждав некоторое время, я позвонил еще раз, дал десяток гудков и повесил трубку. Безрезультатно! Позвонил ему на мобильник, но тот, как обычно, был отключен. Людвиг имел привычку забрасывать свой сотовый куда попало, забывал заряжать его и вовремя класть на счет деньги.

Черт, где же он может быть?! Неужели с утра пораньше решил прокатиться куда-нибудь? Но ведь мы договаривались накануне, что сегодня в первую половину дня нанесем очередной визит старику Аполлинарию, чтобы проверить, не вернулся ли старый волхв?

Расстроенный я закурил и устроился в кресле напротив включенного телевизора, совершенно не воспринимая происходящее на экране. Сознание рисовало мрачные картины. Я представлял себе Людвига лежащим в луже собственной крови с перерезанным горлом и выколотыми глазами. Я попытался отогнать эти мысли прочь, но ничего не получалось, возбужденное воображение лихорадочно выстраивало яркие видения – одно ужаснее другого. Наконец, я не выдержал и снова принялся набирать его номер. Надо ли говорить, что результат был тем же самым.

В сердцах бросив трубку, я взглянул на свои руки – они дрожали. Боже мой, я становлюсь похожим на какую-то истеричную бабу. Чуть что не так и сразу же бросаюсь в панику. Так нельзя, приятель, нет-нет, так совсем нельзя. Все время на нервах, да еще поддержки ждать неоткуда. Самого себя можно таким образом взвинтить до предела и деморализовать, а то и вовсе угробить.

С твердым намерением впредь больше не поддаваться панике, я завел машину и отправился к Людвигу. Но чем ближе я приближался к дому моего друга, тем все сильнее мною овладевало недоброе предчувствие чего-то ужасного и неотвратимого. Я ничего не мог с этим поделать, растеряв остатки своей воли и самообладания.

Когда я вылез из машины, то почувствовал, что весь взмок от охватившего меня волнения. Несмотря на все доводы рассудка, я беспокоился за судьбу своего друга. И хотя машина его оказалась на месте, в гараже, тревога никак не покидала меня. С тяжелым сердцем я надавил кнопку звонка. За входной дверью царила глубокая тишина. Позвонив несколько раз, я нетерпеливо толкнул дверь – она была заперта.