Эдуард Байков - Чудовищные сны разума (сборник)

Я решительно шагнул к ящику и сдернул с него крышку. Представшее моим, привыкшим к полутьме глазам зрелище не просто ошеломило меня, оно повергло в неописуемый ужас. Ящик не был пуст, потому что в нем покоился, сложив руки на груди, человек, нет, не человек, а какой-то монстр. Вид у него был настолько отвратительный и жуткий, что я едва не грохнулся в обморок. Издав горлом булькающий звук, я отпрянул назад. Крышка с грохотом захлопнулась. Не в силах более сдерживать охватившую меня панику, я пулей вылетел из сарая и с воплями ужаса бросился к дому.

За углом я лицом к лицу столкнулся с перепуганным не на шутку моими громкими криками Людвигом. В руках он сжимал ту самую, памятную для меня кочергу.

– Что СЛУЧИЛОСЬ?! – схватив за плечи, прокричал он мне прямо в лицо.

Это вернуло меня к действительности. Какое-то время я пытался отдышаться, затем увлек его за собой. С импровизированным оружием в руках, крадучись, мы вошли в сарай – ни дать, ни взять двое разбойников с большой дороги. Я подвел его к ящику, указав рукой. Он с опаской приподнял крышку, заглянул внутрь и… резко отпрянул, совсем как я минуту назад. Я отчетливо видел в полумраке его побелевшее лицо. Ему тоже сделалось дурно.

– Что ЭТО?! – прошептал пораженный Людвиг.

– Это… это упырь, – с трудом ворочая языком, отвечал я, – из моего романа «Ночные хищники».

С минуту мы стояли так, уставившись друг на друга. Людвиг опомнился первым.

– Скорее, – взволнованным шепотом обратился он ко мне, – вспомни, чем его можно убить?

– Бог ты мой! Да как обычно уничтожают вурдалаков – нужно вытащить его на солнечный свет и пронзить грудь осиновым колом.

– Пронзить сердце?

– Нет-нет, не совсем сердце, а именно центр груди, где располагается срединная чакра – энергетический узел, связывающий астральный мир с нашим.

– Осина?! – вскричал Людвиг.

– Постой, в моем саду, в западной части растет осина….

– Слава Богу! – воскликнул он.

Воспользовавшись моим тесаком, мы не мешкая, срубили толстый сук и наспех вырезали из него кол. Затем выволокли ящик наружу и выставили его на ярко освещенное солнцем место.

– Ты открывай крышку, – хриплым от волнения голосом обратился я к Людвигу, – а я всажу ему кол в грудь.

– Ладно, только…

О чем хотел поведать мне далее Людвиг, я так и не узнал, потому что внезапно крышка отлетела в сторону и из ящика показалась мертвенно-бледная, с зеленоватым отливом рука. В ту же секунду раздалось яростное шипение, но я набрался решимости и подался вперед, замахнувшись колом. Глаза вампира были открыты и светились каким-то призрачным, нереальным огнем. Тело его корчилось так, словно попало на раскаленную сковороду. «Господи, помоги нам», – успел подумать я и, что было силы, вонзил кол точно в центр его груди.

Пронзительный вой оглушил нас, вампир принялся извиваться, но я лишь сильнее надавил на верхний конец своего оружия. Опомнившись, Людвиг кинулся мне на помощь. Еще немного подергавшись, монстр затих. Затем он начал распадаться и вскоре исчез. Лишь осиновый кол торчал из ящика, воткнувшись своим острием меж досок на дне.

Потребовалось не менее часа для того, чтобы к нам возвратились силы – душевные и физические, которые покинули нас вслед за исчезнувшим чудовищным порождением фантазии. И ведь, не чьей-нибудь, а именно моей буйной фантазии писателя-мистика.

– Ну вот, дружище, – устало пробормотал Людвиг, – еще с одной тварью покончено.

С тоскливым выражением лица я посмотрел в его сторону и не смог удержаться от печальной улыбки, заметив покоящиеся на полу возле его кресла увесистую кочергу и мой угрожающего вида тесак. Неужели нам теперь вот так и придется жить – в состоянии постоянной настороженности перед угрозой непредвиденных нападений неизвестных врагов? Жить в атмосфере страхов и каждодневных опасений за свою судьбу и жизнь. Да еще терзаться сомнениями по поводу безопасности других людей. А вдруг эти твари уже напали на кого-нибудь и покалечили, а то и убили посторонних людей, которые никоим образом не касались наших личных проблем? Действительно, это было НАШЕ общее с Людвигом дело и только наше. И никто иной, кроме нас был обязан довести его до конца. Это были НАШИ порождения и только нам за них отвечать. Совсем как у Гоголя: «Я тебя породил, я тебя и убью».

– Не знаю, – неожиданно подал голос Людвиг, – успел ли этот «мент» кого-нибудь отправить на тот свет, но нам необходимо срочно его обезвредить. Честно говоря, я боюсь даже предположить, ЧТО могут натворить здесь мои детища за то время, пока они разгуливают по городу.