Татьяна Корсакова - Дом у Чертова озера

– Не знаю, я приехал, а тут никого нет. – Эйнштейн каким то излишне суетливым движением сдернул с переносицы очки, протер их краем футболки, снова нацепил на нос. Врет, скотина!

– Где она?! – Влад схватил его за грудки, встряхнул.

– Не знаю!

Первый удар пришелся Эйнштейну в челюсть, второй сбил с ног. Нет времени разводить церемонии. Потом, если что, можно будет извиниться. Влад присел на корточки рядом с распластанным на полу противником, рявкнул:

– По хорошему тебя спрашиваю, где Варвара?

– Это ты называешь «по хорошему»? – Эйнштейн облизал разбитые в кровь губы.

– Будет еще хуже, – пообещал Влад.

– Тебе ее не спасти, Ворон! Ты опоздал! – Даже толстые линзы очков не могли скрыть сумасшедший блеск его глаз. Как же они раньше не замечали, что Эйнштейн не в себе?.. – Она скоро исполнит свое предназначение, и все сразу станет на свои места. – Эйнштейн зашелся смехом, на губах запузырилась розовая пена.

Чтобы прекратить это, Владу пришлось снова его ударить. Смех захлебнулся на самой высокой ноте, затылок Эйнштейна гулко стукнулся о каменную плиту пола, и наступила тишина.

– Отдохни пока. – Влад поднялся, бросил взгляд на напольные часы – половина двенадцатого. Варя где то в доме, здесь все завязано на этом проклятом доме. Надо искать.

За десять минут он обыскал все. Заглянул в самые дальние закоулки, обшарил чердак. Он кричал так громко, что охрип. Все без толку, Варя точно сквозь землю провалилась…

Сквозь землю! Как же он сразу не догадался!

Дверь, ведущая в подвал, была закрыта на ключ. Влад подергал за ручку, врезал в дверь ногой – дохлый номер. Без ключа или хотя бы топора внутрь не попасть. Эту дверь сработали на совесть. Но ключ наверняка есть у Эйнштейна!

Эйнштейн уже пришел в себя, при виде Влада он замычал что то нечленораздельное, попытался отползти в сторону.

– Где ключ от подвала? – Влад, обшарив его карманы, вытащил связку ключей.

– Не надо, – Эйнштейн смотрел умоляюще. – Не ходи туда. Тебе не остановить то, что предопределено.

Руки так и чесались врезать этому недочеловеку еще раз, но времени осталось в обрез. Потом, он разберется с Эйнштейном потом, когда найдет Варю.

Когда подвальная дверь наконец поддалась, часы показывали без двадцати двенадцать. Внизу было холодно, настолько, что изо рта вырывались облачка пара. Галогеновая лампа под потолком вышла из строя: от вспышек мертвенно бледного света рябило в глазах, а окружающие предметы теряли свои очертания и казались нереальными. Влад зажмурился, пытаясь приспособиться к этому светопреставлению, а когда открыл глаза, встретился взглядом с Барбарой…

Она стояла в шаге от него, только руку протяни, и можно коснуться ее волос.

– Влади€слав, кровиночка моя, скоро я смогу обнять тебя по настоящему, – она посмотрела на свои руки, и Влад содрогнулся: ее пальцы были искорежены, с торчащими из кожи осколками кости, с длинными, похожими на когти ногтями.

– Барбара, я…

– Тсс… – Она прижала указательный палец к бескровным губам. – Уходи, мой мальчик, и возвращайся на рассвете. На рассвете я стану настоящей, обещаю тебе.

– Влад… – Голос доносился от дальней стены.

Он обернулся – Варя сидела на полу, прижавшись спиной к каменной кладке. В мельтешении световых пятен он не мог рассмотреть ее лица, но, слава богу, она была жива.

– Варя! – Он сделал попытку обойти Барбару.

– Нет! – Призрак раскинул руки, преграждая ему путь. – Уходи, Влади€слав, она моя!

– Зачем?

– Я устала мучиться, я хочу стать настоящей.

– А что станется с ней?

– С ней? – Барбара обернулась, под ее взглядом Варя съежилась, вжалась в стену. – Ее предок замуровал меня в этом доме. – Теперь Барбара смотрела на Влада, в ее глазах плясало холодное пламя. – Живую! Слышишь, мой мальчик? А мое украшение подарил своей жене. – Точно в ответ на ее слова медальон на Вариной шее засветился зеленым. – Я хочу отомстить!

– Не надо! От этого никому не станет легче. Тебе самой не станет легче, Барбара. – Влад протянул руку. – Вспомни, какой ты была.

– Какой я была? – переспросила она растерянно.

– Вспомни, о чем ты мечтала, что любила, когда была молодой и… живой.

– Цветы… луговые цветы. Чтобы лежать в них и смотреть в небо. В небе – солнце, я целую вечность не видела солнечного света.

Влад завороженно наблюдал, как полупрозрачные пальцы прикоснулись к его ладони. По коже словно пробежал легкий ветерок.

– Она тоже любит солнце, – сказал он тихо, – и она ни в чем не виновата.