Эдгар По - Заколдованный замок (сборник)

Встав в полный рост, я увидел, что предстоящая задача была еще труднее, чем я думал. Узкий проход был тесно зажат между горами клади, которые при малейшем неосторожном движении могли обрушиться мне на голову. А если бы даже этого не случилось сейчас, путь мог быть окончательно перекрыт потом, когда мне надо будет возвращаться, если упадет еще что-нибудь и образует преграду, подобную той, перед которой я стоял. Сам ящик был высоким, неудобным, и на нем даже негде было ногу поставить. Тщетно старался я всеми возможными способами дотянуться до его верха, чтобы подтянуться на руках. Но оно и к лучшему, потому что, если бы я и дотянулся, мне бы наверняка не хватило сил справиться с поставленной задачей. Наконец, бросившись на ящик в отчаянной попытке сдвинуть его с места, я вдруг почувствовал, что на боковой его стороне что-то дребезжит. Я провел рукой по краю досок и обнаружил, что одна из них, очень большая, оторвалась от остальных. Орудуя перочинным ножом, который я, по счастью, захватил с собой, мне вскоре удалось ее оторвать, а потом, протиснувшись в образовавшееся отверстие, я, к величайшей радости, увидел, что на противоположной стороне досок нет, — другими словами, у ящика не было крышки, а я пробрался в него через дно. Затем я продолжил путь без особых трудностей и вскоре оказался у гвоздя. С трепещущим сердцем я встал в полный рост и осторожно надавил на крышку люка. Вопреки ожиданиям, та не поднялась, и я надавил сильнее, все еще боясь застать в каюте кого-то, кроме Августа. Как ни странно, крышка была неподвижна, и я ощутил беспокойство, потому что помнил: раньше ее можно было открыть очень легко. Я толкнул крышку — та не шелохнулась; я надавил на нее изо всех сил — та даже не приоткрылась; я обрушился на нее в ярости, в гневе, в отчаянии — та с легкостью выдержала мой напор, и по абсолютной неподвижности крышки стало понятно, что либо люк обнаружили и надежно забили гвоздями, либо сверху на него поставили что-то необычайно тяжелое и о том, чтобы сдвинуть его с места, не могло быть и речи.

Все, что я тогда чувствовал, — острейший страх и смятение. Напрасно я гадал, что могло стать причиной моего погребения. Мне так и не удалось собраться с мыслями, и, опустившись на пол, я отдался мрачным видениям, в которых меня настигали самые жуткие виды смерти: кончина от жажды и голода, удушье и погребение заживо. Наконец ко мне отчасти вернулось присутствие духа. Я встал и провел пальцами по люку, надеясь найти какие-нибудь щели или стыки. Обнаружив их, я присмотрелся внимательнее, проверяя, не пропускают ли они свет, но света не было. Тогда я просунул в одну из щелей лезвие ножа и наткнулся на какое-то препятствие. Проведя по нему ножом, я понял, что это массивный кусок железа, и, ощутив некоторую неровность, заключил, что на люке лежит якорная цепь. Теперь мне оставалось лишь вернуться к своему ящику и там принять свою печальную судьбу или же попытаться успокоить свой разум настолько, чтобы придумать план спасения. После преодоления многочисленных препятствий я сумел вернуться к ящику. Когда я, совершенно изможденный, сел на матрац, Тигр лег рядом и прижался ко мне с таким видом, будто хотел утешить меня в моих невзгодах и призывал не падать духом.

Через какое-то время мое внимание привлекла необычность его поведения. Несколько минут он лизал мне лицо и руки, но потом вдруг перестал и завыл низким голосом. Прикоснувшись к нему рукой, я понял, что он лежит на спине, задрав лапы. Уже не в первый раз с ним происходило такое, и это странное поведение оставалось для меня загадкой. Поскольку пес был невесел, я решил, что он где-то поранился. Взяв его лапы, я начал ощупывать их по очереди, но никаких признаков повреждений не обнаружил. Тогда я решил, что он голоден, и подсунул ему большой кусок окорока, который тот жадно проглотил, после чего, однако, вернулся в свое необычное положение. Я было подумал, что он, как и я, испытывает муки жажды, как мне вдруг пришло в голову, что я проверил только лапы, а рана могла быть где-нибудь на туловище или голове. Последнюю я осторожно ощупал, но ничего не нашел. Однако, проведя ладонью по его спине, я обнаружил, что в одном месте шерсть стоит торчком. Мой палец наткнулся на какой-то шнурок, и, проведя по нему, я понял, что шнурок опоясывает все тело. При более внимательном изучении я нашел нечто похожее на ощупь на лист бумаги. Шнурок был продет через него так, чтобы он оказался прямо под левым плечом животного.