С. Сомтоу - Валентайн

Чудовище на кладбище уже обвивает ее, как щупальцами, скользкими внутренностями, и она кричит...

— Нет! Дедушка, нет! Тебе пора умереть, по-настоящему... а мне надо убить эти жуткие воспоминания... прогнать тебя из моих кошмаров...

Фи красу истошно кричит. Кажется, самый воздух сотрясается от его пронзительных воплей...

— Иди к своему новому перерождению, — говорит она. — Иди, дедушка, и возьми с собой всю мою любовь. Я прощаю тебя. И люблю.

Крик вонзается в ночь...

И вдруг все меркнет. Она вышла из круга сайсин. Теперь она оказалась в огромном храме, и там стоит деревянная лодка, а в ней — тело принца Пратны, и лодка горит в погребальном огне. Может быть, думает Хит, это видение из будущего. Она видит своих родителей. Мать одета в шикарное черное платье от Диора. Отец — в белом костюме с черной траурной повязкой на рукаве. Монахи читают слова из буддистских писаний:

Все преходящее — только иллюзия.

Жизнь есть страдание.

Воздух пропитан ароматами благовонных курений и жасмина. Атмосфера вовсе не тягостная, потому что буддистские похороны — время для радости, когда душа покидает несовершенный мир и переходит на высший план бытия.

— Иди к своему новому перерождению, дедушка, — шепчет она, стирая слезинку, дрожащую в уголке глаза.

И вдруг рядом с ней возникает Пи-Джей. Но здесь он бесплотный. Присутствует только дух. Он пришел, чтобы сказать ей, что битва еще не закончена, что им еще предстоит победить самую темную тьму, прежде чем выйти из мира за зеркалом...

• память: 1519 •

Прошло время; теперь мальчик-вампир поселился в Тенотчитлане, столице ацтекской империи — центре мира. Жрецы пирамиды, которые поймали его в лесу, были полудикарями: они селились в древних заброшенных храмах — как крабы-отшельники селятся в раковинах мертвых моллюсков — и совершали там тайные ритуалы. Темные и суеверные люди, они и не ведали о философии, космогонии и теологии, процветающих в просвещенной столице. Но все-таки им хватило ума понять, что они обнаружили существо, которое если и не было богом, то все-таки было достаточно близко к чему-то нездешнему, что для их разумения слишком сложно. Так что они доставили его в соседнее царство, где хотя бы была стена вокруг главного поселения. Те, в свою очередь, переправили его в город, которому подчинялись, и уже оттуда он попал во дворец Монтесумы — правителя мира.

Того в последнее время начали мучить кошмары о возвращении с востока Кецалькоатля и уничтожении вселенной в огне, и он увидел в мальчике-вампире посланца Тецкатлипоки, бога, говорящего через дымящиеся зеркала, который живет на вершине большой пирамиды в центре города. Может быть, мальчик — хотя он пока и не знает ацтекского языка — пришел помешать предсказанному разрушению мира. И да, это правда: он очень красив — красив неземной красотой, с его лунной бледностью, и ясными немигающими глазами, и черными длинными волосами, подобными шкуре пантеры. Монтесуме не раз доносили, что по ночам мальчик превращается в ягуара и пьет кровь людей. Что есть хорошо. Не нужно изобретать никаких чудес для народа, когда настоящее чудо — вот оно, под рукой.

Вот так и вышло, что мальчика поселили в храме Тецкатлипоки и стали его называть именем бога, так что ему даже не нужно выдумывать для себя новое имя. Ему не надо искать, где напиться — каждую ночь жрецы поят его свежей кровью от жертвоприношений, свершившихся за день. Он восседает на троне в зале Дымящегося Зеркала, чтобы все видели чудо: существо, которое не отражается в зеркалах. И каждый вечер Монтесума приходит в храм — четверо высокородных вельмож приносят его на носилках, — дабы пообщаться с богами через посредника-мальчика с лунной кожей.

— Мне снова приснился кошмар, Дымящееся Зеркало, — говорит он. Они одни в большом зале. Каменные стены покрыты толстенной коркой запекшейся человеческой крови. Из-за двери то и дело доносятся глухие удары — обсидиановый нож входит в плоть. Мальчик пьет кровь из кубка. В комнате дымно и сумрачно от курящихся благовоний. Повсюду — изображения богов, высеченные из камня. Они густо обмазаны кровью и посыпаны пеплом копала.

— Какой кошмар, Говорящий Первым? — спрашивает мальчик. За месяц он очень неплохо усвоил язык. — Тот же самый, что и всегда?

— Да. — Монтесума еще не стар, но как будто придавлен грузом забот, и от этого кажется старше. Его угнетают тяжелые думы. Сейчас как раз наступил тот год, предсказанный еще пятьсот лет назад, когда бог Кецалькоатль должен вернуться из-за океана в свое украденное царство. — Мне снятся большие и гордые корабли с белыми крыльями, они приплывают с востока. На них — знак Пернатого Змея. Корабли входят в Тенотчитлан, плывут по земле, как по морю. Они едят солнечный пот. Ужасные хвори поражают людей еще до прибытия Пернатого Змея. На нем — шкура из непробиваемого металла, а его слуги — наполовину люди, наполовину звери.