Дэн Симмонс - Миттельшпиль

Эллисон взяла ее за левую руку, Джастин - за правую, а Тара двинулась вперед, указывая дорогу. Когда они дошли до мощенной плитами дорожки, старуха вдруг поднесла руку к виску и отвернулась.

- Вы не пойдете? - спросила Тара.

- Возможно, попозже, - таким же странным голосом ответила дама. - У меня вдруг страшно разболелась голова. Возможно, завтра.

Под взглядами детей она сделала несколько неуверенных шагов в сторону от дома, слабо вскрикнула и повалилась на замерзшую клумбу. Дети подбежали к ней, и Джастин потряс ее за плечо. Лицо старухи посерело и исказилось в страшной гримасе. Левый ее глаз полностью закрылся, а в правом виднелся лишь белок. Старуха тяжело дышала, высунув язык, как собака. С подбородка свисала длинная струйка слюны.

- Она умерла? - с придыханьем, шепотом спросил Джастин.

Тара закусила костяшки пальцев.

- Нет. Не думаю. Не знаю. Пойду позову папу. - Она повернулась и бросилась бегом к дому. Эллисон с секунду поколебалась и тоже побежала вслед за старшей сестрой.

Джастин опустился на колени. Приподнял ее руку - та была холодна как лед.

Когда из дома на холме выбежали взрослые, они увидели, что их ребенок стоит на коленях на клумбе, гладит руку старухи в розовом халате и повторяет одно и то же:

- Не умирай, добрая тетя, о'кей? Пожалуйста, не умирай, добрая тетя.