Яков Шехтер - «Треба знаты, як гуляты». Еврейская мистика

— Ваше императорское величество, — взмолился Лурия, — вы ведь сами сказали, что я спас вам жизнь! Неужели одно неосторожное высказывание способно перевесить чашу весов?!

— Заряжай! — приказал офицер, пятеро улан выстроились напротив приговоренного и стали заряжать ружья.

— Целься, — скомандовал офицер и пять уланов взяли на мушку Йосефа Лурию. Тот побледнел, точно снег, и зашептал «Шма Исраэль». Офицер поднял руку и уже открыл рот, чтобы выкрикнуть «пли», но тут раздался голос императора.

— Отставить!

Уланы немедленно опустили ружья.

— Ты хотел узнать, что я чувствовал? — произнес Наполеон, подходя к трясущемуся от страха Йосефу Лурии. — Именно то, что ты сейчас пережил. А теперь показывай объезд на Могилев, мы должны оказаться в нем раньше казаков.

Спустя несколько минут пришедший в себя Лурия вскочил в императорский возок и сам вывел отряд на окольную дорогу, знакомую только местным жителям. В знак благодарности Наполеон сбросил с плеч шинель и подарил ее Йосефу.

Кто знает, был ли этот подарок знаком искренней благодарности, или император хотел избавиться от вещи, слишком много говорящей о ее владельце? Домой Лурия вернулся, держа в руках шинель Наполеона.

Сразу возник вопрос — что с ней делать. Носить? Невозможно. Не по Сеньке шапка. Продать? Немедленно спросят — откуда он взял столь дорогую и уникальную вещь. И, конечно же, первое, что придет всем в голову — пособничество французам. А за это русские власти ох как не погладят еврея, ох-ох-ох, как не пожалуют.

И решил реб Йосеф сделать из шинели парохет — занавес для арон-акодеша, шкафа в синагоге, где хранят свитки Торы. Материал-то был самый, что ни на есть дорогой. И золота на нем было тоже немало.

Тут же возник вопрос: а можно ли «бытовую» вещь использовать для святости? Тем более вещь, принадлежавшую нееврею? Реб Йосеф бросился к святым книгам, в первую очередь к «Шулхан Аруху», сборнику законов и правил, охватывающих жизнь еврея от момента утреннего пробуждения до вечернего отхода ко сну.

Когда еврейский народ после выхода из Египта скитался по пустыне, одно из семейств колена Леви — Кегат — отвечало за переноску принадлежностей Мишкана. И у всякой вещи были чехлы. Смысл чехла состоит в том, что предметы, обладающие святостью не должны быть открытыми, доступными прикосновению руки или взгляда. Святость — вещь потаенная, укромная. Отсюда и берет свое начало обычай делать покрытия для тфиллин, свитков Торы, арон-акодеша.

«Шулхан Арух» приводит мнения двух комментаторов — самого Йосефа Каро, составителя книги, и ребе Мойше Иссерлиса, добавившего примечания для ашкеназов. Оба авторитета в один голос запрещают использовать бытовые вещи для святых целей. Но Йосеф Лурия много лет изучал еврейскую премудрость и знал, что искомый ответ часто содержится в маленьком примечании, набранном мелкими буковками. Хорошенько посидев над книжкой, он отыскал, что его случай подробно разбирается Маген Авромом и тот дает разрешение шить парохет из «бытового» материала, объясняя свое мнение следующими соображениями.

Во-первых, этот занавес вовсе не используется для покрытия святых вещей. Настоящим покрытием является чехол, которым укрывают свиток Торы, и его, разумеется, нельзя шить из шинели. Но занавес перед дверью в шкаф, где лежит свиток, прикрывает вовсе не «святость», а далекие к ней подступы. Поэтому для этой цели можно использовать даже шинель.

Второй довод Маген Аврома: перекраивая одежду в занавес, портной совершенно преображает вещь, так, что в ней уже невозможно опознать ее предыдущую форму, а, следовательно, и предыдущее предназначение.

Йосеф Лурия отнес императорскую шинель портному, и тот сшил из нее прекрасный занавес. Но даже в таком виде Йосеф опасался длинного носа русских властей и поэтому отправил парохет в Иерусалим. До 1949 года этот занавес показывали в синагоге «Минхат Цион», пока во время войны за Независимость иорданский легион не разрушил еврейский квартал старого города и не сжег синагогу вместе со всем ее содержимым.

Записано на уроке раввина Цви Шварца, Реховот.

В прошлом веке жил в городе Двинске великий еврейский мудрец, Йосеф Розин. Его называли Рогачевер гоэн — гений из Рогачева — потому, что он переселился в Двинск, где прожил большую часть своей жизни, из белорусского городка Рогачев. Умер Рогачевер в 1936 году, и я, по вполне понятным причинам, никогда с ним не встречался. Но случилось в моей жизни удивительное пересечение с духовным наследием этого великого мудреца.