Игорь Резун - Время АБРАКадабры

– Существуют линии так называемые спокойные и бурноточные, – мягко рассказывал Лешка, следуя впереди хозяйки. – Их вряд ли можно уловить приборами, мы их просто чувствуем телами – для этого и гимнастика, и медитация. В благоприятной зоне процессы жизнедеятельности организма протекают спокойно. В неблагоприятной зоне – бурноточной – процессы жизнедеятельности организма разритмизируются, что приводит к ухудшению здоровья. Болезни, находящиеся в зачаточном состоянии, при ослабленном иммунитете начинают прогрессировать. Простите, но у вас, кажется, артрит? Я не ошибся?

Женщина скривилась. В принципе, и Майя могла бы это сказать, заметив шишкообразные наросты на ее ступнях, бугрящие змеиную кожу дорогой обуви.

– Ничего, – успокоил Алексей, – исправим. Предки наши знали многое об этом. Сейчас эти знания в чем-то утрачены. Я уже составил сетку спокойных и бурноточных зон в этой квартире, включая геопатогенные области.

Женщина споткнулась и с досадой выговорила:

– Плохих, что ли? Так на кой ляд я эту хату покупала, если тут плохие зоны есть? Может, продать по-быстрому?! Все равно дом старый, я в другом хотела…

– Плохие зоны есть в каждой квартире, в каждом доме, – пожал плечами Лешка. – Не вижу смысла, Агния Андреевна… У вас есть собака или кошка?

– Есть. Персик. Пуши-истый.

– Завтра вам надо будет его принести. На денек. И мы проверим сетку по каждому квадрату. На перекрестьях линий расположены неблагоприятные для человека зоны – это излюбленное место отдыха кошек. В центре квадратов находятся благоприятные для человека зоны – излюбленное место собак. Собака у нас есть, мы протестируем квартиру по ней послезавтра.

Между тем Майя, изгибаясь привыкшим к такой муке телом, достала кончиками пальцев ног до мочек ушей и даже почесала левое ухо большим пальцем. Главное – не сбить дыхание. На выдохе она бормотала:

Агния Андреевна с подозрением посмотрела на полуголую девку. Ох, чует ее сердце, не тем, чем нужно, они будут в квартире этой заниматься! Хорошо, пока мебели нет. Наверно, как собаки будут – на полу.

– Что это ваша… помощница бормочет? – с подозрением спросила она.

– Это ритуал на запуск кошки. Квартиру надо очистить, пригласить кошку.

– Да раньше просто так за дверь бросали, кошку-то эту! – не выдержала дама. – Безо всяких хитростей.

– Раньше – да, – согласился Алексей. – Но раньше и квартиры не стоили триста тысяч долларов.

Дама возмущенно фыркнула. Тем временем Майя, заплетаясь на коврике в узел – теперь нужно голой подошвой потрепать себя по щеке, ласково и легко, как рукой, – бубнила:

Агния Андреевна с завистью посмотрела на ее ноги – словно резиновые, обтянутые тугой розовой кожей, с пальчиками, гнущимися, как точный механизм, – и истолковала бубнеж почти правильно: ее посылают. Вспыхнула, развернулась на каблуках, проскрипев по бетону, и пошла к двери, переваливаясь. У выхода она недовольно сказала:

– Только вы, молодые люди, на ночь тут не оставайтесь. Я – женщина приличная, мне этого не надо!

Чего «этого» ей не надо, она не уточнила и вышла, зло зыкнув стальной дверью. Лешка со смехом раскрыл пластиковое окно почти полностью, впуская августовский вечер в квартиру. Рассмеялся:

– Ты ее специально выгнала, да?

Развязавшаяся Майя – она все-таки смогла ущипнуть себя за правое ухо пальцами левой ступни! – хихикнула тоже:

– Она меня достала. И тебя, кажется, тоже. Вот я ей и подарила Луну.

– Зря ты это сделала, родная. Она ж спать не будет.

– А что будет делать?

– Выть на Луну, – задумчиво подсказал Алексей, – по полной программе.

Майя представила, как толстая тетка, стоя на четвереньках, тоненьким голосом подвывает на бледный сырный круг светила, и расхохоталась, подскакивая на коврике.

– Ай, не могу! Точно! Ничего. Сбросит пару килограммов. Симорон не догма, можно и попакостить ради благого дела!

С их двенадцатого этажа хорошо было видно Обь и мохнатые шапки островов у Речного вокзала. В сумерках белели бока теплоходов, перемигивались огоньки машин на мосту.

– Ты думаешь, у нас получится для нее ВКМ-квартира? – спросила Майя, вставая с коврика и подходя к Алексею. Под пятками шуршал грубый необработанный бетон – линолеум тут сняли.