4
Прохаживаясь, Игорь остановился у входа в один из салонов. В углу сидел высокого роста человек и, глядя задумчиво на блок-универсал, едва заметно шевелил губами. Разговаривал с кем-нибудь, а, быть может, работал. Ближе к дверям несколько пассажиров вели беседу. Разговор шел преимущественно на местные темы: об отоплении Камчатки за счет тепла Земли, о Якутском руднике-автомате.
Это дало повод одному из собеседников, розовощекому юноше, заявить, что использование природных руд уже устарело. Давно пора месторождения создавать искусственно.
— Вам мало изменений на поверхности планеты, — улыбнулся пожилой пассажир, — вы хотите и глубины Земли переделать?
— А почему бы нет? — удивился юноша.
Его собеседник ответил не сразу.
— Третьего дня я разговаривал с одним… гм, тоже довольно молодым человеком — пассажир чуть усмехнулся, — и он мне объяснил, что человек может получать все, что ему угодно, из чего угодно. Например, из обыкновенного булыжника — железо, золото или колбасу. Для этого просто нужно, — он так и сказал «просто», — расщепить атомы на составные части и сложить из этих частей новые атомы.
— Увлекательнейшая идея! — немедленно откликнулся юноша.
— Их много, этих увлекательнейших идей, — снова усмехнулся пожилой пассажир. — Но вот вопрос, какой отдать предпочтение? Какую из них осуществлять сегодня?
— Ту, реализация которой сегодня выгоднее обществу, — вмешался вдруг пассажир, сидевший в углу. — Словом, делать то, что целесообразнее.
— А что считать целесообразным? — тотчас же накинулся на него юноша. — Каков критерий?
— Ну, например, затраты человеческого труда. Это, конечно, прежде всего. Потом — затраты энергии. И не вообще, разумеется, а с учетом общего ее баланса в данное время. Затем — сложность и дальность транспортировки. Да мало ли что еще…
— О, — несколько разочарованно протянул юноша, — вы, я вижу, из тех, кто учитывает все на свете.
— Сотрудник Планового бюро, — поклонился с лукавой улыбкой пассажир. И, помедлив, добавил:
— Вы ведь знаете, мы не скупимся на любые эксперименты — сколько угодно смелые и самого большого масштаба. Но… — он оглядел собеседников, как бы желая убедиться, интересует ли их эта тема, и продолжал: — Когда речь идет о нормальной эксплуатации, тут слово берет математика. Возьмите, к примеру, плотину через Берингов пролив с ее насосами, перекачивающими воды Тихого океана в Арктику. С современной точки зрения это сооружение не так уж совершенно. В самом деле, вдумайтесь хорошенько: чтобы поддерживать теплый климат в Северном полушарии, нужно добыть урановую руду, извлечь из нее расщепляющиеся материалы, доставить их к плотине и загрузить камеры генераторов. Конечно, почти все это делается автоматически, но почти, а не все. В этом отношении Якутский рудник-автомат стоит на более высокой ступени. Однажды запущенный, он будет работать 51 год без всякого вмешательства человека. А вот наш самолет, — неожиданно закончил он, — во многом устарел.
Девушка с русыми косами, в легком платье, внимательно слушая разговор, оглядела внутренность салона.
— Я имею в виду не удобства для пассажиров и не летные качества, — чуть улыбнулся сотрудник Планового бюро. — Но обращали вы когда-нибудь внимание на пилота?
Игорь невольно вздрогнул. Он даже отодвинулся в глубь коридора.
— Пилота? — переспросила девушка. В голосе ее прозвучало легкое удивление. — Но ведь он сидит где-то там в своей кабине. Он невидимка.
— Не только невидимка, но и ничегонеделайка. И знаете, это одна из интереснейших проблем нашего времени. Пока в воздухе происходят случаи, подобные тем, которые когда-то где-то уже бывали, можете спокойно положиться на машину. Но если произойдет что-то непредвиденное, случай, для которого в «памяти» у машины нет аналогий, она бессильна. Вот из-за этого и летит квалифицированный водитель. Сотни пилотов болтаются в воздухе, несут простое дежурство, вместо того чтобы заниматься творческой деятельностью, как это подобает людям! При этом каждый случай вмешательства в работу машины рассматривается как чрезвычайное происшествие. Во всех машинах делаются необходимые изменения, чтобы подобный случай уже никогда не мог повториться. Таким образом после каждого случая в воздухе вероятность происшествий вообще уменьшается. И у пилотов все меньше работы. Так же обстоит дело и нашим пилотом. Конечно, он честно служит обществу, но мы лишили его естественной радости труда. Это просто жестоко.
Читать дальше