Юрий Симоненко - Работа над ошибками

Помолчав какое-то время, окидывая взглядом лежавшие внизу небесные просторы, он добавил:

— Мне кажется, мы могли бы с вами поладить и общаться более дружески, Шедареган… — он сделал свой обычный неопределенный жест рукой. — Минуту назад вы назвали меня знающим все и обо всех… — Абримелех снова улыбнулся. — Это, пожалуй, в большинстве случаев, действительно так… Таково мое служение Церкви — знать все и обо всех. Но, уверяю вас, я знаю одного человека… очень интересного, симпатичного мне человека… постоянно напоминающего мне о том, что я не такой уж и всезнающий…

Шедареган с интересом посмотрел на собеседника.

— …Да-да, Шедареган! Этот человек — вы. Зная вас, я... простите мне мою игру слов... вас не знаю .

— А о чем вы хотели бы знать, Абримелех? — губы Шедарегана растянулись в улыбке, обнажив верхний ряд клыков. — О том, как я провожу время, с кем провожу, чем увлекаюсь? — Но в этом нет никакой тайны…

— Бросьте, Шедареган, — махнул рукой Абримелех. — Мне известно о ваших нежных чувствах к той юной особе — дочери одного из ваших архипатритов… Вы с ней любите путешествовать инкогнито… Вы изображаете при этом импозантного светского господина, — первосвященник заговорщицки блеснул своими ярко-желтыми глазами, — и вокруг вас так и роятся агенты Службы безопасности вашего Братства… У вас есть уютное гнездышко на острове Фхар-Кудуг, где вы с ней периодически бываете.

— Вот! — воскликнул всплеснув руками Шедареган. — Вы даже знаете о нас с Жадит. А говорите, что ничего обо мне не знаете…

— Еще мне известно о недавнем несчастном случае с одним неосторожным священником в столице… — добавил с тем же заговорщицким блеском в глазах Абримелех. — Святой Отец избрал в качестве жертвы Очищения одну не почтившую его должным знаком девушку... очень похожую внешне на вашу Жадит… Этот архидрак вскоре, совершенно случайно, выпал из окна… — Абримелех жеманно развел руками. — Кстати, у производивших осмотр тела врачей были серьезные сомнения насчет сломанной шеи… Тот вроде бы сначала сломал себе шею, а уже потом, по неосторожности, выпрыгнул в окно…

— Я, кажется, слышал уже про того священника, — участливо кивнул Шедареган. — Вот ведь не повезло бедняге… Кстати, — он прищелкнул вторым большим и третьим после указательного пальцами, — мне известна похожая история, приключившаяся с одним из ваших заклинателей…

— С каким именно?

Теперь настала очередь Абримелеха с интересом взирать на Шедарегана.

— С тем, что домогался одного из ваших протеже… Только заклинатель не стал ломать себе шею, а сразу... видимо чтобы уже наверняка, выстрелил себе в голову из компрессионного пистолета, после чего…

— …Выпрыгнул из окна? — недоверчиво поинтересовался генерал-архипатрит.

— Нет. Не из окна. С балкона в пропасть.

— Ах… Этот…

— Да-да. Вы тоже помните тот несчастный случай?

— Еще бы… Этот будущий самоубийца так напугал бедного мальчика… — картинно покачал головой Абримелех.

Собеседники некоторое время молча изучали друг друга, потом снова заговорил Абримелех:

— Говоря о том, Шедареган, что я вас не знаю , я имел в виду несколько другое, чем вы могли подумать…

— …Уверяю вас, Абримелех, я хорошо понимаю — что вы имели в виду.

— Да-да, конечно… Понимаю… Мы знаем друг о друге кое-что… Вы знаете о моих маленьких слабостях. Я — о ваших… Кстати, раз уж вы знаете... хочу вас спросить: вы осуждаете мое пристрастие к юношам, Шедареган?

— Каждый вправе выбирать, с кем ему быть, — ответил Шедареган. — Я не стал бы осуждать вас за пристрастие к мужчинам. Взрослый муж сам может решить — с кем и в каком качестве ему быть. Но ваше пристрастие к мальчикам я осуждаю, — сказал он с прямотой, которую в разговоре с генерал-архипатритом мог себе позволить, разве что, только патриарх. Он взглянул на красного первосвященника, встретил его колющий взгляд, и добавил: — Впрочем, мне известно, что вы, по крайней мере, в отличие от моего предшественника, не насильник и добиваетесь своего через согласие ваших будущих любовников.

Абримелех с минуту сверлил Шедарегана взглядом, после чего переменился в лице и с прежним своим изящным жеманством произнес:

— А вы нравитесь мне, Шедареган!

— Да ну! — нарочито опасливо воскликнул тот.

— …Не в том смысле…

— В каком же?

— Мне импонирует ваша прямота и смелость. Это хорошее качество для первосвященника. Сомневаюсь, чтобы кто-то другой из Собора сказал мне столь честно о том что он обо мне думает…