Юрий Симоненко - Работа над ошибками

В этот раз шахматное поле, посреди которого появился Куратор в облике черного ферзя, лежало на поверхности шара — планетки, диаметром в три сотни километров обращавшегося в компании нескольких десятков планеток побольше и поменьше вокруг… гигантского торшера, игравшего в этой причудливой виртуальной модели солнечной системы роль местного солнца. Ближайшим соседом в небе над горизонтом висел шар темно зеленого, как бильярдный стол, цвета, на поверхности которого, присмотревшись, можно было увидеть десятки катавшихся разноцветных шаров. Время от времени в шары с разных сторон и под разными углами били молнии, заставлявшие шары катиться в том или ином направлении. При этом опаленные молниями шары сталкивались с другими шарами, меняли направление движения, сталкивались снова и снова, пока те, которых угораздило покатиться в сторону одного из полюсов планетки, не исчезали в находившихся на полюсах дырах. Другие видимые в черном небе планетки располагались гораздо дальше, рассмотреть в точности происходившее на них было нельзя. Ферзь со скукой поглядывал вверх на планетку-бильярд, терпеливо дожидаясь, когда появившаяся на горизонте белая пешка подскачет ближе. Пешка шагала медленно, преодолевая за один ход всего лишь по одному квадрату: черный квадрат, белый, черный, белый, черный... пока наконец не приблизилась к раздраженному Куратору-ферзю.

«Прошу прощения, господин Куратор…» — произнесла измененным голосом Пешка. — «Таковы правила этой древней игры: фигуры изначально располагаются по разные стороны поля… или, как в этом уровне, по разные стороны планеты-поля…»

«И что же мешает вам использовать другие игровые платформы, на которых можно было бы встретиться в спокойной обстановке и не изображать при том из себя это?..» — Ферзь окинул пренебрежительным взглядом приблизившуюся к нему на пять полей фигуру.

«Соображения безопасности, господин Куратор… Настольные игры, вроде шахмат, карт и подобных, в отличие от симуляторов, имеют более простую, даже примитивную матрицу и графическую оболочку, так как суть их заключается не в зрелищности, а в стратегии и в математических расчетах. Примитивность оболочки облегчает как процесс их взлома, так и последующий контроль: взломав эту игру, я ее полностью контролирую. В играх же более сложных много мешающих конспирации элементов, — различных программ и подпрограмм, среди которых легче спрятать шпиона… Искины Подполья часто оставляют в таких играх элементы своего шпионского кода… Скажем, встречаются двое в каком-нибудь сказочном виртуальном лесу, чтобы поговорить о деле, а там птица или насекомое, или нечто поменьше, на ветке сидит, смотрит и слушает…»

Куратор был далек от сетевых игр и вообще от виртуальности: виртуальность навевала на него скуку, но служба требовала время от времени окунаться в этот фальшивый мир. Любители игр представлялись ему жалкими, ни на что не способными в реальности, инфантильными личностями, склонными к кибер-онанизму (сам он придерживался того мнения, что, уж если с тобой не хотят трахаться в реале, или тебе самому не по вкусу желающие, то лучше подрочить старым дедовским способом, чем запрыгивать в киберкостюм с сомнительной целью: совокупиться в виртуале с какой-нибудь анонимной красоткой, в реальности зачастую оказывавшейся какой-нибудь выжившей из ума старухой или даже хуже того — престарелым трансвеститом). Этот агент, отчего-то упорно не желавший примерять на себя иных личин кроме пешки, хоть и не был в реальности жалок, как большинство игроманов, все же не вызывал у старого офицера симпатий. Отчасти потому, что, все же, он был из числа тех, кто обитал одновременно в реальности и в Сети; отчасти из-за его нелепой склонности к подражанию варварам радиоактивных пустошей древности. Куратор считал его, как и всякого любителя исторических реконструкций, позером и клоуном.

«Итак (Куратор оборвал пустившегося в разъяснения агента), слушаю ваш доклад по делу…»

Пешка на мгновение запнулась и, словно радиоприемник, переключившийся на другой канал, перешла к докладу:

«Час назад Айн был устранен… вот подробный файл-отчет…» — между фигурами, как обычно при каждой их встрече, открылся канал прямой передачи данных.

«Хорошо. Позже я ознакомлюсь с вашим отчетом… Что-то еще?..» — проскрипел Ферзь.

«Да, господин Куратор», — решительным тоном продолжала Пешка. — «У меня есть основания считать, что я раскрыт… В связи с этим, прошу вывести меня из игры. Вот мой рапорт…» — Пешка передала еще один небольшой файл.