Юрий Симоненко - Работа над ошибками

Пройдя несколько метров по коридору, они остановились немного не доходя до первой развилки, Керуб жестом приказал Барагу с Аргипом: остановиться и оставаться на месте . Рядовые встали прислонившись каждый спиной к стене друг против друга, наведя стволы в сторону начинавшегося в метре от товарища коридора. Сам Керуб встал посреди коридора, направив ствол пистолета в проход впереди.

Так они подождали пока их глаза не привыкли к электрическому освещению.

Слышно было как где-то в глубине капонира голос дежурного офицера вызывал на связь пятьдесят девятый пост. Ему никто не отвечал.

Керуб понимал, что что-то произошло: дезертирство или конфликт между солдатами или… нападение…

«Что ж» , подумал тогда он , «время удачное: все силы Службы охраны сейчас сосредоточены на обеспечении безопасности запуска… Даже посты сняли для оцепления… Вот только зачем? Что угрожает пуску? Ах, да, конечно… Пуск будут наблюдать святые отцы из Собора Святых — оба моих главных начальника…» — губы Керуба едва тронула тень нервной ухмылки.

Отсутствие каких-либо других, кроме раздававшегося из рации голоса лейтенанта, звуков давило на сержанта, но, рядом были его подчиненные и он не мог позволить чтобы даже тень его внутреннего волнения отразилась на его лице.

«А может быть это западня? Западня для меня?» — пронеслась тогда мысль.

Когда в глазах прояснилось, рядовые встали каждый немного позади своего командира, справа и слева, так, чтобы каждый касался его плеча своим предплечьем, — при этом, стоявший справа Бараг контролировал левый сектор обстрела, а державшийся слева Аргип — правый (из такого положения каждый из тройки мог, в случае появления противника, вести огонь безопасно для остальных). В таком порядке группа двинулась вперед.

Выходя к развилкам, тройка легко перестраивалась в положение: спина к спине; когда же прикрытие сзади не требовалось, тогда все трое продолжали, как и вначале, двигаться треугольным строем.

На самой первой развилке короткий коридор справа заканчивался тупиком с железной дверью, за которой находилось одно из оборудованных бойницами помещений (там была устроена правая, если смотреть с дороги, бойница); налево вел широкий проход, связывавший два входа/выхода в капонир и еще одно, располагавшееся меж ними, помещение (внутри которого находилась средняя, самая длинная, бойница); дальше, вглубь капонира (в расположенные внутри земляного вала и в выступающей за валом части капонира помещения) вели сразу три прохода.

Мягко ступая, стараясь не производить лишнего шума, Керуб и его подчиненные заглядывали в каждую дверь, — все они были не заперты и открывались без скрипа.

Они осмотрели каждую из трех комнат с бойницами, не обнаружив там ничего подозрительного (будь то следы борьбы, кровь или признаки диверсии). Примерно половину каждого помещения занимали составленные в человеческий рост ящики: боеприпасы для легкого стрелкового оружия, батареи, медикаменты, консервированная пища — все необходимое для того чтобы держать оборону в течение суток. Дошли до «выхода-2»: дверь была заперта и опечатана по всем правилам.

Пройдя одним из трех, разделявших толстую (повторявшую в точности внешний — тот, что был со стороны дороги — полуэллиптический изгиб капонира) стену на три равные части проходов и оказались в самом центре сооружения.

Помещение это, как равноудаленное от внешних стен, более всех остальных подходило для хранения боеприпасов для станковых пулеметов и огнеметов (самого опасного из хранившегося в капонире боекомплекта). Сложенные штабелем посреди комнаты темно-зеленые ящики едва не доставали до потолка.

Прикрывая друг друга, сержант-священник и рядовые обошли штабель, убедившись в том, что и в этом помещении никого не было.

С одной стороны штабеля, вдоль окрашенной в желтый цвет стены стояли две трехъярусные железные кровати — места отдыха рядового состава (кровать командира дежурившего отделения, находилась по соседству, в сержантской комнате); с другой — прямо напротив очередного, расходившегося в дальней части широким раструбом, коридора стояли тележки для подвоза ящиков к орудиям, на «линию огня».

Тройка вошла в последний коридор. Одна из двух, — та, что была справа, — расположенных напротив, дверей в коридоре вела в сержантскую комнату, — она была открыта и из нее на весь капонир, голосом теперь уже первого помощника, вызывала радиостанция, — за второй дверью, — той, что была слева, также незапертой, — находился карцер.