Владимир Ли - Снятие последней печати

Из всего прочитанного в бумагах Николая Степановича я вывел два важных момента. Во-первых то, что дед мой был порядочной скотиной и здорово любил гадить людям. Похоже я в него и началось это у меня ещё со школы. Второе же состояло в том, что этот Николай Степанович имел какой-то интерес мне показывать все эти затхлые бумажки. Я спросил у него об этом, он же заявил, что просто хотел, чтобы я знал о прошлом своего города, о своем деде и своей матери. Но о матери, положим, я ничего толком и не узнал – ни сам Разин о ней мне почти ничего не рассказывал, ни в его бумагах ничего о ней не сообщалось. В целом в этом Николае Степановиче была какая-то муть и я вскоре перестал к нему заходить.

Если говорить о мути, то этого добра подвалило у меня предостаточно. Не только семейство Разиных с их непонятным желанием познакомить меня с жизнью деда, самарским прошлым. С чего вдруг-то? Кто-то же их надоумил на это. Затем Толик Новосельцев. Я ему еще раз звонил, примерно через месяц после той встречи со шлюхой у дома Разиных. Говорил он как-то неуверенно, словно боялся чего-то. На мой вопрос, не он ли эту стойловую кобылицу пригнал в Самару, Толик промямлил, что хотел сделать мне приятное.

– Придурок ты, Толяма! Что, эта сука отслеживала, где я бываю? Услугами проституток я не пользуюсь. Не путай меня с собой Тебя кто-нибудь подбивал на такие дела? Я говорю о приглашениях в твою автомастерскую, о развозках товаров.

Новосельцев долго отмалчивался. Через минуту неохотно вякнул:

– Звонили, просили, чтобы я пристроил тебя на какую-нибудь работу. Ну я и.

– Что, так за здорово живешь?

– Нет-. Голос Новосельцева чуть увял. – Кое-что дали.

– Жалко, что по шее тебе не дали. Кто звонил-то?

– Не знаю, честно не знаю. Но ты, Лёня, не обижайся. Я же хотел как лучше.

Я выругался и отключился. Похоже, что тут дело не только в бабках – Толик крепко струсил. И кто же его напугал?

Очень непонятные дела были и с Серегой Нелидовым. Компьютер я осваивал успешно, денег за эти услуги он брать не желал, на мои вопросы, чего ради он тратит столько времени на меня отвечал, что по своей природе педагог и любит просвещать людей, особенно понятливых. Как-то раз Нелидов заявил:

– Я сейчас тебя познакомлю с работой разнопрофильных компаний.

Нужно отдать должное Сереге Нелидову – варил он крепко. Он стал демонстрировать мне на компьютерном экране разные производственные, строительные, коммерческие компании, объяснять их возможности, уровень капитала каждой, их филиалы и даже выходы некоторых компаний на иностранный рынок. Далее Серега поведал о работе руководителей этих компаний, об акциях и их значении в современном хозяйстве. Заговорил он также о конкурентной борьбе между различными бизнес-группами, о захватах одних другими.

– Сильный всегда прав. Некоторые доброхоты считают, что слабым нужно оказывать поддержку; если слабые задолжали, то надо им помочь, ссудить некоторые суммы. Ты, Леонтий, как бы поступил?

Вопрос Нелидова мог быть провокационным: он мог вполне допустить, что я стал бы помогать слабакам – я же, впервые увидев его, сходу дал ему сотню. Вопрос свой Серега мог подбросить и с другой целью, а именно: узнать, как поведут себя состоятельные дельцы на конкурентном поле и согласен ли я с их тактикой. Я сказал:

– То, что сильный всегда прав это фигня. То, что сильный, как правило, плюёт на слабого, тут и разговаривать не о чем. Но это вовсе не значит, что он, этот сильный, всегда прав. Если бы у меня был свой бизнес, то помогать слабакам я бы не стал. Сделал бы наоборот: скупил бы все долги должников и их кооператив накрылся бы медным тазом и стал бы моим. Но из этого вовсе не следует, что я был бы прав. В данном случае, я поступил бы как обычная коммерческая гнида. Все известные миллиардеры делают именно так.

Нелидов внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Уроки же наши продолжались.

В тот день я закончил работу рано, сказал нашему старшому, что возьму одну из машин, бывшую в ремонте, и прокачусь по магазинам – я давно собирался купить себе что-нибудь из шматья. В мастерской мы нередко брали тачки нашей клиентуры и гоняли их по своим нуждам. Я особенно не выбирал, купил джинсовую пару, какие-то новомодные кроссовки и уже собирался уехать, как в детском отделе заметил мальчика лет одиннадцати. Тот во все глаза разглядывал подростковый велосипед, смотрел неотрывно и с неуёмной страстью. Ясно, что для этого симпатичного пацана это был предел мечты. Я подошел к нему.