Delicate Wind: Очень простые мы

Сигарета брошена в сугроб, мы смотрим, как она тлеет, тлеет. Снег и холод постепенно побеждают огонь. Раз. И красные точки исчезли. Она поворачивает голову и смотрит на меня, затем ласково обнимает. «Прощай». «Подумай». «Может»… И с этим словом она в последний раз дотрагивается до моих обветренных губ, и медленно отступает к дверному проему, дальше, дальше, дальше. Взгляд. Дверца подъезда хлопает, вьюга усиливается, но сквозь стонущую и крутящуюся мглу я вижу ее у окна на втором этаже. Вот она с улыбкой машет мне рукой. Пропадает.

Я отворачиваюсь и ухожу по скользкой белой дороге навстречу Неизвестности. Буран все круче, пытается сбить с ног, но я улыбаюсь сквозь боль сердца, ведь я знаю, что метель умрет, снег растает, и впереди будет лето, долгое лето без конца. Позвоню ей завтра и напомню о том желтом листочке, что я подарил пару месяцев назад. В нем надежда на возвращение солнечных дней. Я хочу, чтобы она тоже помнила это!

Все стерто. Поле жизни снова чисто. Оно прекрасно, чисто. Холодно. И я прекрасен, чист и холоден, готов к новому сюжету. Что я напишу на поле в следующий раз? Не знаю! Подождем! А пока…

Буква. Фраза. Цифра. Технология. Кассета крутится дальше! (Я когда нибудь закончу этот роман?) Нажмем на стоп! Но нет, судьба рассудила иначе — она властно крутит шестерни дек далее, Я Иду. Иду и думаю, кто я и что я, и кто виноват. Извечный вопрос. Наверно я? Вы ведь уже поняли? Прости меня, мой нежный котенок, я такой дурачок! Иду. Но вдруг до меня, сквозь лед пространства долетает голос , он мгновенно останавливает меня, он похож на Пение Ангела, до того он прекрасен! Наверно так приветствуют отчаявшихся грешников, вступающих в Рай? Я начинаю поворачиваться, все еще ничего не понимая, ошеломленный, испуганный, ни во что не верящий. Медленно, очень медленно, и по мере этого движения метель затихает, успокаивается, прячется по углам улиц и проспектов.

А голос поднимается над городом, смеется и плачет, хороший такой. Я рыдаю, мои слезы летят сквозь лед моих замерзших век и превращают безжалостный снег в пар, в этот миг я вижу сверкающий на снегу золотой медальон, машинально беру его и… Я повернулся. Предо мной стояла Она. «Будь со мной», сказало ее сердце, и я ринулся навстречу ее свету, шепча: «Я люблю тебя». И мир засмеялся вместе с нами, сгорающими от экстаза, а невдалеке, на сцене, превращались в зыбкие колышущиеся тени призраки моих выдуманных личностей, что заслонили от меня ЕЕ… Клевый Мальчик, намазанный, разукрашенный паяц, звенит жалобно браслетами и тянет, кремовые руки. Он любовался только собой. Раздувался от собственного совершенства, не поняв, что не важно, что не все это видят, и выставлял напоказ мысль — все равно, Я, я, я, якобы Лучший. Из него вырастает логическое продолжение — Супер-Эгоист-Творец, высокий детина в кожаном плаще и кепке, думающий больше о том, как красиво написать об отношениях, чем развиваться в них самих, и потому то и потерявший простоту, и сами отношения, он и Умвсе усложнили, придумав громоздкие литературные формы и лишив меня первоначальной простоты.

Ум все время размышлял, размышлял, думая, что в игре мыслей истина. Как он любил думать, не давая мне насладиться ею и миром. Просто Эгоист, понявший, что экстаз можно получить и в одиночестве, без всех, что одиночество приятно. А раньше он думал, что если будет с людьми, то получит что-то важное. И потому-то он и потерял желание объединяться с миром. А вот Состояние Хаосав парике с буклями. Оно внушило мне, что можно не следить за тем куда идешь. Просто плавать по волнам сознания, по гребням спутанных мыслей, всплывающих над водой зловонными пузырями, произвольно сопрягающихся между собой, даже без малейшего контроля. А это забрало способность задержаться в настоящем моменте, привив уму нервное желание все время куда-то бежать.

И утратил я концентрацию! А ее смех, смех мира, в виде золотого дождя, спустился вниз и стер их, жалобно плачущих, этих разносторонних палачей, разрывающих меня на куски, и мое общее Я, теней, жаждущих каждый первенства! И снизошло окончательное осознание , в виде тысяч белых голубей, когда все тени до конца растаяли в теплом воздухе, когда замер их последний визг и крик. Это Оно. Читайте: «Я так много говорил, что не могу с ней снова объединяться, искал способ как это сделать. И в голову не закралась несложная мысль — Просто взять и сделать Это, а не думать как»!