Delicate Wind - Девушка по имени миллион лет, или «Записки бывшей богини» [СИ]

По прошествии этого периода наступает ночь Брахмы, равная по продолжительности дню. Ночь знаменует собой уничтожение мира и гибель дэвов. Таким образом, божественные сутки длятся 8,64 млрд лет. Месяц Брахмы состоит из тридцати таких суток (тридцати дней и тридцати ночей), что составляет 259,2 млрд лет, а год Брахмы (3,1104·1012 обычных лет) — из двенадцати месяцев. Брахма живёт сто лет (3,1104·1014, или 311 триллионов 40 миллиардов лет), по прошествии которых умирает и весь материальный мир уничтожается. Во время этого великого уничтожения, называемого махапралая, прекращает существование космос и гибнут дэвы. Согласно «Бхагавата-пуране» после того, как заканчивается жизнь Брахмы, весь космос входит в тело Маха-Вишну, заканчивая тем самым своё существование. По прошествии периода времени, равного жизни Брахмы, космос опять проявляется: из тела Маха-Вишну выходят бесчисленные вселенные, в каждой из которых рождается Брахма и начинается новый цикл кальп. Каждая кальпа делится на 14 периодов манвантар, продолжающихся по 306 720 000 лет с интервалами в 1 851 429 лет между ними (так как точное значение {1 \over 14} кальпы — 308 571 429 лет). » назад каждому, кто начинал уходить в Ночь, предписывалось удалиться в горы чтобы там встретить Создателя. И куда он отправит ее! Не ведает никто, никто!

«Простите, я забыла» подумала она. «Ты нарушаешь закон», дотронулась до ее Ума раздраженная мысль, и прозрачный плащ «вечного» быстро мелькнул среди грустных от ее увядания цветов. Он торопился назад, чтобы, когда она удалится подальше от Счастливого Города и перестанет мешать его жителям наслаждаться, окунуть свое сознание в постоянную радость! Она встала, и, сладко потянувшись, попрощалась с его прекрасными стенами, в которых Она испытала так много экстаза пребывать в одном моменте. Но момент теперь сдвинул ее часы настоящего, а горы ждали и влекли своим непонятным будущим.

Она шла, прощаясь, впитывая в себя уходящую последнюю красоту и стараясь не замечать, как запах становится все тяжелей и неприятней. Как от ее шага желтеет трава и все, кажется, начинает сторониться, желая страстно жить. Жить, жить! Никто не хочет уходить туда, но время! Лететь и петь, играть и вдыхать обольстительные запахи их чудесного мира сказки, она так страстно желала вернуться хотя бы на день или два назад, снова резвиться и радоваться но….

Она взошла на самую высокую из гор их мира, и среди ледяного ветра найдя временный покой, застыла в одной позе, медитируя моменти всматриваясь в далекие линии горизонтов. Ветер вспенивал ее длинные белые волосы, звенящие от разрядов энергий, а дикая улыбка освещала долины. Она все еще могла радоваться. «Так суждено всем», прошептала она, пытаясь удержать концентрацию, но спиральный поток силы внутри нее уже не был таким мощным. Останавливаясь, он ранил ее тело, сжимая и скручивая, и вот она впервые в этом цикле испытала боль.

Страстный стон был ответом ветру и солнцу, она рождалась, умирая тут, среди пепельных снегов, и своими слезами устилая белые ковры льда, но ничто не могло остановить ее конца. И даже попытка на миг восстановить поток силы не дала результата. Сознание слабело, слабело и вот уже почти пелена, круг света крутился вокруг в вихре разрушения всех ее тонких тел, она кричала, царапая свою верхнюю оболочку острыми ногтями, и сбрасывая другие, пытаясь по инерции ЖИЗНИ остановить процесс, но напрасно. Рождение наоборот продолжалось, танец смерти выписывал потрясающие волнительные па, а она улыбалась сквозь свой конец, наблюдая подступающую к глазам темноту. Куда, когда и зачем она направится? Где и в каком теле будет ее сознание?

Но Время сжалилось над ее болью, и вот шуршащая тишина внутри ума остановила свой ход, как и звезды и галактики, все наблюдало ее конец. Она перестала осознавать себя, и только яркий крутящийся шар остался на месте ее прекрасного тела, он мерцал и увеличивался — став похож на цветок, но вот лепестки осыпались и все исчезло. Ее не стало.

В это хмурое утро Создатель как всегда торопливо мешал звук шагов с голосом просыпающегося кота-города, сонно отмечая своим сознанием привычные картины торопящихся по своим делам людей. Его узкая фигура в сером бесшумно скользила среди крика птиц и свиста машин, а в правом энергетическом канале горело неявное беспокойство о сюжете. Он знал, что начнет вписывать ускользающее время в тюрьму сюжета, как только доберется до рабочего компьютера, но больше его тревожило не то, что он не успеет донести все до гипотетического читателя, а смутные осознания, приходящие в ум.

Читать дальше