Данияр Каримов: Боевой джинн. Сборник рассказов

– По щучьему веленью, – сказала Яна избе, ломая сказочные стереотипы. Изба качнулась, поднялась высоко на опорах, и закрыла намертво ставни и дверь. Взломать ее мог только лазерный резак, каковым на Руси еще не обзавелись.

Послышался свист. У бабьей избушки приземлился Горыныч.

– Карета подана, господа пассажиры. Употреблять спиртные напитки на борту можно и нужно, но только купленные в нашем дьюти фри.

– Хохмач напалмовый, – съязвил Кощей. – Что у тебя, кроме спирта, есть?

– Мед, – заулыбался Горыныч.

– Никак пасеку спалил, окаянный? – спросила Яна.

– Никак нет, многоуважаемая Яга, – ответствовал Змий. – Нашел. У деревеньки, над которой пролетал, и нашел. Честное слово – ящером клянусь.

– Мародер, – сказал Яна.

– Старушенция! – парировал Горыныч.

– Хватит вам, – простонал Кощей. – У меня голова трещит. Давай, Горыныч, медовуху.

– Пить меньше надо, – напомнила Яна.

– Или похмеляться правильно, – не согласился с ней Горыныч и подмигнул Кощею. Раз, мол, я Змий, то чем не искуситель?

– Тьфу на вас, – сказал Кощей и приложился к протянутому Змием бутылю. Искушение опохмельем было ему не по силам. – Отчаливаем.

В полете Горыныч беззлобно переругивался с Ягой, и им было весело, а Кощей, все еще бледненький с перепоя, зверел. Он плевался и ругался матом – много, искренне, сочно, многоэтажно. Яна даже заслушалась. Не став историком, Кощей нашел бы себя в филологии, уж больно хорошо излагал подлец свои мысли. Но по мере наполнения бессмертного организма нектаром и он повеселел, и к чертогам на старую закваску прибыл в прекрасном расположении духа.

– А не испить ли нам кофею в тесной компании? – подмигнул он.

– Если от крепкого, не откажусь, – сказал Горыныч. – Чтоб градус был не меньше сорока.

– Мальчики уходят в запой? – спросила Яна.

Горыныч картинно приложил руку к груди.

– Я, конечно, огнедышаший, но трубы и у меня горят. С утра за штурвалом – без допинга и излечения. Смилуйся, бабулька. У нас форс-мажор.

– Бог с вами, касатики, – сказала она.

– Компанию составишь? – вопросил Горыныч.

– Кикиморе своей предложи, – Яна помахала мужчинам ручкой и, закрывшись в выделенной комнате, прилегла на кровать, где незаметно провалилась в сон. Привиделось ей, будто чертоги Кощеевы осадили войска, и вел их давешний удалец. Только вместо глаз у Ивана горели злобно огнем два угля. Под ударами палиц пал Кощей, лучники сбили Горыныча, и он сгорел, ударившись оземь. По бранному полю бегала со страшным воем Кикимора, которую преследовали пехотинцы в шишаках.

Разбудил Яну шум. По чертогам топали ноги, слышался рокот Горыныча, повизгивания Кикиморы, и еще чей-то жалобный стон. Яна сразу и не поняла, что стонет Кощей. Она вскочила, и в следующий миг в дверь забарабанили.

– Яночка, открой! – умоляюще кричала за дверью Кикимора. – Беда!

Яна распахнула дверь.

Горыныч поддерживал Кощея. У Бессмертного закатывались глаза и подкашивались ноги, под которые на пол капала алая кровь.

– В медотсек тащи, – скомандовала Яна, чувствуя, как екнуло в груди. – Что случилось?

– Кощей спьяну защиту включить забыл, и дурень этот его насквозь проткнул, – затараторил Горыныч. – Я как увидел это, огнем паразита пугнул, и Кощея в чертоги потащил.

– Кто проткнул, когда? – вскрикнула Яна.

– Да ухажер твой, – встряла Кикимора. – Иван, ети его в кольчугу. Не знаю как, но он нашел чертоги и Кощея на бой вызвал.

– Почему вы мне ничего не сообщили?!

– Кощей сам хотел с ним разобраться, – сказал Горыныч.

– Дурак! – Яна содрала с Кощея рубаху. По ее щекам катились слезы. – Великовозрастный дурак! В Бессмертного сыграть захотелось?

– Я по-мужски вышел поговорить, – просипел Кощей.

– Доволен беседой? – распалялась Яна.

– Не истери, Яга, – встряла Кикимора. – Кровь останови, а потом за мораль примешься.

Но потом читать мораль Яне уже не хотелось. Рана была серьезной. Меч молодецкий задел внутренние органы, Кощей потерял много крови и сознание. Яна жалела, что была ненастоящей Бабой Ягой и магией не владела. Как было бы чудесно поворожить, и поставить Кощея на ноги в мгновенье ока. Но в чудеса Яна не верила, пока, много часов спустя, хозяин чертогов не открыл глаза.

– Яна? – удивился он. Голос у него был тихий и слабый. – Ты что здесь делаешь?

– За тебя переживаю, – улыбнулась она. Кощей захлопал глазами, помолчал немного, думая о чем-то, потом вздохнул еле слышно и сказал:

– Упертым твой Ваня оказался! Ты о таком мужике мечтала, да?