Дмитрий Дзыговбродский - Сорные травы

Самое противное – не было ощущения потери. А от этого было особенно тошно.

Что-то ведь между нами происходило?

Должно же быть мне, чёрт возьми, больно?

Или я совсем уже профессионально деформировался?

Ни сожаления, ни горя, как будто парализовало все чувства. Я застыл рядом с машиной – задумался, что делать. Надо бы позвонить, предупредить родных, сообщить об аварии. Но тут я понял, что ни имён её родителей, ни их адреса, ни телефона не знаю. Растерянно сунулся в машину – найти телефон Лены или сумочку.

Но тут заорал мой телефон.

– Иван, в больницу. Срочно, – сухо сказал Олег Данилович, наш главврач.

– Не могу, – просипел я в трубку, откашлялся и продолжил. – Я тут в аварию попал. Куча машин побилась. Знакомая погибла. Я не…

– У нас хуже, – прервал меня Олег Данилович. – На работу. Быстро. И сразу ко мне.

В следующее мгновение он отключился, не дав мне возможности даже согласиться, не говоря уж об обратном. Возражения не принимаются. Жив ли, мёртв ли – будь на месте. Это тебе не в офисе штаны просиживать и в экселе таблички набивать. Когда на тебе ответственность за жизни и здоровье людей, сантименты неуместны.

В этом был весь Олег Данилович – близкий друг отца, в какой-то степени мне отца заменивший. Даже то, что я в тридцать три стал заведующим хирургическим отделением, в большей мере его подарок. Не мне. Моему отцу. Как потом мне рассказал Олег Данилович, отец сам его попросил. Я тогда, вконец разругавшись с отцом – нашла коса на плуг, – решил отправиться в армию прямо со второго курса медицинской академии, блистательно завалив зимнюю сессию. Не знал я тогда, совсем не знал, что отцу оставался всего лишь год – с диагнозом плоскоклеточный рак лёгких долго не живут. Но отец всё равно перед смертью позаботился о близких людях, насколько успел. Олега Даниловича устроил на своё место главврача, непонятно каким образом протащив его на эту должность, минуя бюрократию Минздрава, – смысл отцу был верховодить в больнице, если последние песчинки в часах уже летели вниз. Вот только условие поставил или попросил – кто разберёт их отношения, – что если я возьмусь за ум и после армии всё же стану врачом, то Олег Данилович возьмёт меня в больницу и не мытьём так катаньем заставит стать хорошим хирургом. Как отец. А потом, если достойным сынуля окажется, отделение хирургическое передаст. То, в котором отец начинал, в котором долгое время заведовал.

Ох и поиздевался надо мной дядя Олег, поизмывался власть. И ночные дежурства чуть ли не в два раза чаще, чем другим, – хотя в этом и было немалое благо, неплохие деньги выходили. И выволочки при всех в коридоре да на планёрках, а не в тиши да неге кабинета. И выговоры административные за малейшие проколы. И частое ассистирование на операциях, даже когда после ночной смены ни хрена не соображаешь.

Но всё же выковал скальпель себе под руку – так, чтобы доверять можно было, как своему старому другу. Сделал из меня того, кем бы хотел видеть отец, – во всяком случае, я на это надеюсь. И нисколько не жалею, что пришлось всё это вытерпеть. Это моё искупление за то, что отец умер, когда я был в армии, – я даже на его похороны не попал. Мне теперь всю жизнь искупать – стать если и не лучше, чем отец, то хотя бы не худшим врачом. Жаль, что таким же человеком-глыбой быть не получается. У отца бы точно не было этой дурацкой беготни по бабам. Он любил работу, а женщин просто терпел рядом.

До больницы оставалось совсем недалеко. Даже виднелись вдали верхние этажи здания. В обычное время я бы прошагал это расстояние минут за десять-одиннадцать. Но сегодня пролетел минут за пять – видать, адреналинчик действовать начал. Ещё подумалось, что надо будет потом зайти к коллегам в неврологическое отделение, чтобы глянули на предмет сотрясения. Вроде бы и голова не кружится, не тошнит, не водит – а ссадина на башке изрядная, до сих пор немного кровит. Знаю по опыту да по рассказам знакомых нейрохирургов, насколько коварны такие удары, – бегает человек ещё дня три, а потом шлёп на пол, и готов. Кровушка от удара накопилась по-тихому, придавила какую-то зону мозга – и вперёд к патану. Не смешно будет, если я к Машке попаду. Но потом, всё потом…

По пути попробовал дозвониться до общих с Леной знакомых, чтобы подсказали, как связаться с родителями. Но никто трубку не брал. Пару раз вообще мелодичный голос сообщил, что сеть перегружена. Уже перед входом в больницу вспомнил о Машке, набрал её номер. Но жена отбила чуть ли не сразу – злая, наверное, может, даже и догадывается, какие у меня дежурства бывают. Да и пусть догадывается – меня тоже всё достало.