Татьяна Зубачева: Аналогичный мир. Том первый. На руинах Империи

И развивалась Республика в общем-то тоже, как все, в общем европейском направлении, правда, с определёнными нюансами и зигзагами. Вот, например, рабство. В западной Европе оно практически закончилось в классической древности конфедерации Эллады и Римской Империи. Отдельные элементы ещё промелькивали кое-где, но уже существенного значения не имели. Крепостное право, даже весьма схожее в некоторых странах некоторыми своими особенностями с рабством, всё-таки им не было, аналогия – не тождество! В будущую Республику чернокожих рабов с Южного материка успели завезти ещё английские администраторы и наместники новых территорий. После провозглашения независимости рабство осталось, хотя подвоз прекратился вследствие наложенного обиженной метрополией экономического эмбарго.

Да и в общем в Европе тогда начали усиленно распространяться идеи равенства и братства, крепостное право всюду стремительно отменялось, сопровождаясь… ну, теми явлениями и эксцессами, которыми всегда сопровождаются радикальные изменения экономических и социальных отношений. Ну, и рабство пришлось отменять, принимать новые законы, ну, всё как у всех. Потом опять потрясения, смена режима, и уже не Республика, а Империя. Но тоже как положено, с императором, армией, стремлением к расширению. И новым введением рабства. Уже на новом, более высоком технологическом уровне с использованием новейших научных разработок и завидной – в некоторых смыслах – упорядоченностью и систематичностью.

Когда Республика провозгласили себя Империей, очень немногие, но наиболее предусмотрительные обратили на это внимание. Потому что имя обязывает. Империя должна воевать и завоевывать. Или погибать. Новая Империя рьяно восстановила рабство в невиданных до этого формах. Но опять же всё это было далеко. Да, интересно, да, кое в чём даже перспективно, но это оставалось сугубо внутренними делами. И опять же, самые проницательные просчитав грядущие последствия, сделали выводы о закономерности будущего краха строящейся системы. Но раз соперник – любое государство всегда соперник для других, ибо земля и прочие ресурсы ограничены, и чтобы у тебя стало больше, надо, чтобы у кого-то стало этого меньше – сам готовит себе будущие неприятности, то зачем ему мешать?

В России гремели свои революции, клокотали и бурлили гражданские войны, а ранее дворцовые перевороты и бунты, и в общем было не до южного соседа. Пограничье заселялось стихийно с обеих сторон, и там даже одно время поговаривали о собственной независимости, но разговоры быстро затихли, резко прекращённые соответствующими службами и органами опять же с обеих сторон, граница раздела встала достаточно прочно и никем долгое время не оспаривалась. Пока опять же не появилась Империя.

Да, вначале и Империя усиленно занималась внутренними чистками и обустройством, породив среди прочих последствий волну эмиграции, чем-то схожую с той, которая когда-то сформировала саму тогда ещё Республику из европейцев, бежавших от религиозных, политических и национальных преследований. Был такой период массовой миграции, что позволило историкам потом называть эти десятилетия «Переселением народов».

За новоявленной Империей наблюдали с интересом и некоторой настороженностью. Уж слишком… гм, интересными оказывались некоторые внутренние преобразования. Но дипломатические связи не прерывают из-за таких пустяков, а торговые несколько видоизменились, но также не затронули сути уже сложившейся системы.

Но Империя должна расти. Несколько мелких почти локальных стычек, громкие победы, кое-что присоединили, кое-что объявили своим протекторатом, но все понимали, что это так, это несерьёзно, нужна большая война. Нужно идти дальше. Но дальше было море, а на севере Россия. Война была неизбежна. И она началась. Как любая война, особенно при явной неизбежности и усиленной подготовке, неожиданно и страшно.

И затянулась.

Затянулась настолько, что выросло и отвоевало несколько поколений. Принято считать, что за сто лет сменяется три поколения, но это в мирное время, а военные поколения сменяются ускоренно, и выжившие новобранцы быстро становятся опытными и даже старыми ветеранами. И вот на войну уходят уже родившиеся после её начала. И теперь война многим казалась привычной и даже не особо опасной или тяжёлой. Человек ведь привыкает ко всему, на то он и человек. Выживет там, где любая скотина сдохнет или взбунтуется.

Читать дальше