Анатолий Егоров - Узвитон

– Что такое не пойму? – досадовал Витя, который сверлил рядом со мной, за соседним станком. – Сверло не идёт дальше и всё.

Стали смотреть, отверстие «глухое» и довольно глубокое не видно ничего. Отнесли в О- Т-э К-а, и там под большой лупой со светом разглядели в конце отверстия обломок сверла. Конечно, тут сразу и чепэушнику досталось, который свёрл наломал и заточнику, что свёрла плохо наточил, ну и нам конечно, за то, что долго ковырялись. В общем, свёрла выжгли из деталей и отдали опять. Закрутилась, завертелась адская машина работы, не зря же кто-то вывел теорию, что мы на земле находимся в аду, а уж потом, пойдя очищение земной жизнью, попадаем в рай. Тяжело жить на Земле, зато потом будет легче, наверное. Самое главное в земной жизни – это использовать до конца свой шанс успешно пройти очищение. Конечно, было бы просто: родился человек сразу его бултых с обрыва, как делали древние спартанцы со слабыми детьми, и ты уже в раю. А нет, так не пойдёт, не хочешь человеком на земле, будешь дубом, и стоять тебе триста лет по стойке смирно, пока не пройдёшь миссию очищения. Много сейчас говорят про эвтаназию: «Мол, чего мучать больных, да старых?». Может, им осталось пару недель помучиться, и они в раю, а тут какой-нибудь «помощник» вводит лошадиную дозу снотворного, и прощай рай – ещё тысячу лет баобабом и жди когда помрешь. Я уже не говорю про самоубийц, они конечно лихие ребята, да только вместо желаемого покоя, они оказываются, ещё в большей западне, вроде мерзкой жабы, которая живёт на болоте и питается одними комарами. Так что, не спешите покидать бренную землю, есть смысл задержаться на ней подольше, поживешь подольше – узнаешь побольше! А знания ещё никому не мешали.

Наступали долгожданные 16:30 и весь наш завод дружно двигался к проходной. Тёплый весенний ветерок ласково шелестел зелёной травкой, и вся природа располагала к отдыху и созерцанию красоты. На улице было тепло, несмотря на недавно прошедший дождь. Тепло было и у меня в кармане. «Странно – думал я, машинально ощупывая себя на ходу – чтобы это могло быть такое? Ах, да! Это странный, блестящий цилиндр, выкопанный мной до обеда». Сейчас он был почему-то теплый, словно нагрелся от моего тела. Я переложил его в свою сумку и помахал Коляну Тимофееву.

– Я с тобой сегодня, надеюсь, ты не забыл?

– Да, нет, конечно, – ответил Николай и зажмурил один голубой глаз от солнца. – Всё в силе, сейчас прокачу тебя на своей «ласточке».

– Заодно в гараж заедем, глянем её на яме.

– Давай потом, денег-то у тебя всё равно нет. А мне ещё за подругой надо заехать. Лады?

– Ну, лады. Деньги я найду, а если ты ещё сбросишь тыщь пять, то на этой неделе точно будут.

– Пять! Да в уме ли вы газели? Такая «девочка» за двадцать тысяч! Да ещё пять скинуть, может тебе её так отдать?

– А, что я не против! Ловлю тебя на слове!

– Да, пошёл ты! Антонов.

– Ладно, Колян не сердись! Сам понимаешь денег сейчас в обрез, зарплату задерживают и всё такое.

– Да, наживаются сволочи на наших денежках! Процентики капают, а там и на новую машину, и на квартиру хватит. Это не мы – живи на одну зарплату, тут масштаб другой.

– Ты чего возмущаешься тёзка! – похлопал его по плечу и поздоровался мой мастер – Здарова!

– А! Привет! Никола! – ответил Тимофеев. – Да, Генка тут про зарплату начал.

– Не переживай, дадут на этой неделе!

– Ну и отлично, вот тебе Генка и новая машина!

– Ты чё, продаёшь свой драндулет?

– Сам ты драндулет, супертачка – мечта любого автомобилиста!

– Она же ржавая вся и в «крыле» я дырку видел.

– Ну, есть кой-какие недочёты, что ты хочешь машине пятнадцать лет! Ты себя помнишь пятнадцать лет назад? Во-от! А щас, каким стал? То-то же!

– Да причём тут я, мы про машину, а ты меня приплёл. Я может, и не прожил бы эти пятнадцать лет или, к примеру, завтра помру.

– Да вот я и говорю: человек в любой момент может помереть, а машина останется, подчистил, подварил ёё, подкрасил и катайся сколько душе угодно!

– Ладно! Давайте! Счастливо!– резюмировал мастер и стал протискиваться сквозь толпу, поближе к турникету.

Мы с Колей послушно встали в хвост сего построения и стали молча наблюдать, как разношёрстная толпа, состоящая из непонятно откуда-то появившихся служащих и бодрых рабочих масс, стала постепенно просачиваться через проходную и, равномерно отсчитываемая турникетом, стала плавно вытекать на улицу. Мы спокойно отдались этому течению, и живая река послушно несла нас наружу. А на улице нас встретила настоящая весна, это совсем другая, не то, что на территории завода весна, это настоящая весна, без каких-то ограничений, било в глаза буйство зелёной краски, бешено надрывались птицы, и сам воздух был свежее и чище чем за проходной. И в таком благодушном настроении мы отыскали на парковке «пятёрочку» Тимофеева.