Артем Журавлев - Монохроматический свет

– Можно я открою окно, эта еда правда воняет… – Айка поднялась со стула.

– Ты тупая? На улице блевать можно от дохлятины, вонища во все щели лезет, а ты собралась форточку открывать! – Адлегос, не вставая, схватил Кригрейн за руку.

Карзах отставил тарелку с помоями, выдаваемыми кем-то за еду, и встал из-за стола.

– Иронаил, отпустить Кригрейн немедленно и более к ней не прикасаться. Кригрейн, ни в коем случае не открывать окно. Стальная улица не нанесена на рабочую карту. Уборка трупов на ней производиться не будет, поэтому нам придется дышать через квартирный очиститель воздуха и довольствоваться прогулками в респираторах, которые мы, к большому сожалению, получим только тогда, когда доберемся до труповозки. Завтрак окончен, выходим.

Адлегос отпустил руку Айки, напоследок встретившись с ней озлобленными взглядами. Рабочий отряд покинул свой временный дом и выдвинулся к той самой ранее упомянутой «Спешке», в реальности именуемой улицей Хлебной.

Карзах и Адлегос с трудом выдерживали невыносимую трупную вонь. Айку несколько раз вырвало под больной хохот Адлегоса, сопровождаемый теми самыми «острыми» шутками, которые он самозабвенно выдавал за придуманные в момент свершения события.

Трудно сказать, как изменилась привычная жизнь Старгрома после закрытия. На улицах все так же полно трупов, только теперь они благоговейно лежат, а не ходят. Жизнь здесь никогда не была легкой, вопреки словам телевизора, настойчиво спорящего с жителями сей чудесного места. Хотя дураку понятно, что гражданин не поспорит с телевизором. Чудесный агрегат усердно стоит на своем мнении, да с такой верой в свою правоту, что невольно даже ученые Старгрома стали писать хвалебные поэтические оды правителю Дользандрии. К тому же, каждому известно, что телевизор не способен воспринимать критику, и уж тем более ее принимать. Так чего же тогда с ним спорить?

Только один житель Старгрома радовался всей сложившейся ситуации. Природа. Она легко опоясывала собой золоченые основные улицы города, срывая фальшивую краску и убаюкивая тысячи мертвецов прохладной листвой. Из трещинок в камнях прорезалась свежая зеленая трава, обильно поливаемая столь любимыми городом дождями. Хмель уже свисал с балконов, а комнатные цветы разрастались из окон, вылезая из горшков и вытягиваясь к живительной влаге. Квартиры пустели. А этим цветам были так безразличны семьи, которые погибли, обнявшись напоследок. Природе, по сути своей, так безразлична судьба людского рода. Были мы, и вот нас нет.

– Да что ж так воняет то, тут что, до нас вообще уборки не велись?! – Адлегос впился тряпкой в нос.

Карзах сплюнул, оглядев шайку мародеров впереди.

– «Цепь» каждого человека по-разному убивает. Кого-то за день, кого-то за неделю. Кто-то месяц держится. Ну а на самом деле, действительно, что-то работы не особо сильно кипят. Для подобных уродов сейчас, похоже, праздник настал. – Рейверий на секунду остановился.– Давайте-ка повернем, пока недалеко ушли, и на другом перекрестке на Хлебную перейдем.

– Тебя что, эти предприимчивые ребята пугают? – Адлегос усмехнулся.

– Адлегос, в город свезли больных со всей страны, магазины пустеют, денег у людей нет, да они и вдобавок знают, что умрут. В таких ситуациях лучше избегать подобных шаек. Мы успеваем, разворачиваемся.

– Слушай, командир, давай до маразма не доходить. А если там тоже будет такая группа, мы в ловушке, что ли, будем сидеть? Или блукать туда-сюда, пока кто-нибудь не уйдет?

– Иронаил, мы поворачиваем назад.

– Ну поворачивайте со своей шалавой, господин Рейверий, увидимся на участке Б2.

– Иронаил, какого черта ты творишь! Назад!

Адлегос, не слыша более ни единого слова из уст Карзаха Рейверия, отправился в сторону мародеров.

– Идиот несчастный. Айка, держись за мной и смотри в оба.

Карзах и Айка отправились вслед за товарищем, до последнего не желавшим верить в недобросовестность местных мародеров.

Стоит ли говорить о том, что вопреки всем ожиданиям Адлегоса Иронаила, подпустившая к себе поближе жертву шайка незамедлительно нанесла удар. Чудовищного вида бездомный с размаху нанес путнику колхозный удар, который пришелся прямо в голову. Потерявший равновесие Адлегос споткнулся о лежащее за ним тело и грохнулся в лужу. По счастливой случайности нога, которую он закинул вверх во время падения, пришлась мародеру в паховую область, отчего тот, стиснув зубы и съежившись всем телом, рухнул на мраморную улицу. Минус один.