Степан Кирнос - Под ласковым солнцем - Там, где ангелам нет места

Человек, сидевший напротив «прорицателя», испытал к нему жуткое отвращение. Он в самомнении и гордыни заявляет, что не может ошибиться, он окружил себя символами и атрибутами нечестивой работы. Сарагон Мальтийский – не противопоставление страшному тяжёлому времени, а одно из его проявлений, который служит больше силам разрушения этого мироздания, нежели созидания.

– Спасибо, – отдал холодную похвалу человек и поднялся, чтобы покинуть комнату «Мистика», понимая, что заговорив с философом эпохи тотальной разрухи, сам стал сопричастен к сущности краха; карты, гадания, впадение в мистицизм, увлечение таинственными искусствами тонких материй, почитание всего богомерзкого – всё прям как в ветхозаветные времена, наступило их странное подобие, к которым человечество вернулось, сделав виток.

Спустя многие годы…

Холод подобно юркому змею – пытается пролезть во все щели между кожей и одеждой. Несмотря на то, что всё тело окутывается одеждой, кожный покров постоянно испытывался диким ледяным ветром, что промораживает практически до костей. Небо затянулось серым и мрачным покровом, сотканным из грузных тёмных облаков, давивших на сам мир. И весь массив серо-фиолетовых облаков, покрывших толстым панцирем небосвод, не пропускает ни единого луча солнца, отчего на улице ползёт и расширяется серость, вызывающая дикую меланхолию.

И вся фантасмагория холода и серости, уныния и таившегося страха нависла над одним из городков, что лежит практически у Атлантического Океана, на юге полуострова Бретань.

Однако нечто странное и более чем тусклое, подобно клинку Дамокла висит над городом и это не серая небесная твердь, а будто бы сама безысходность и отчаяние поселились среди нового поселения, кидая в тоску весь город и бегая апатией средь его улочек.

Сам город не есть воплощение тех старых времён, когда старый свет утопал в роскоши, сытости и благоденствии, а его дома это не те красивые и аккуратные европейские жилища. Большинство поселения состоит из безвкусных и таких же, как небеса, серых домов, стянутых из бетона и облицованными зеркальным пластиком без цвета, своим видом ещё сильнее вдавливающих в безудержную тоску. Только несколько домов могли похвастаться архитектурным и стилистическим разнообразием, и то сейчас это обшарпанные и практически покинутые бараки.

По улочкам города, наспех умащёнными серыми плитами идёт мужчина среднего роста. Его вид, по сравнению с видом большинства населяющих город мог показаться весьма и весьма странным. Он одет в тяжёлое кожаное пальто старо-классического типа. Оно ложится на хорошую серую жилетку, под которой кожи касается белая рубашка. Ноги покрывает серые брюки и классические туфли.

Что ж, для такого государства, как «Автократорство Рейх» этот человек был одет вполне прилично, но никак не для этих не «славных» мест. Либеральная Капиталистическая республика давно установила «Свободу Одежды»… свободу, которая привела к тому, что «люди» на себя стали одевать всё, что имеет твёрдую форму.

Мужчина вышел на главную площадь, которая сдавливает душу массивными пятиэтажными зданиями с трёх сторон. Только конец площади заканчивается развилкой на две широченных улицы.

Внезапно вышедшего на улицу мужчину стали окружать практически со всех сторон. Он быстро и судорожно, как зверь, ожидающей поимки, оглянулся по сторонам и увидел, что это было пять человек, подходивших с разных направлений. Его сердце забилось бешеной птицей, а на спине проступил холодный пот. На небольшой городской площади гуляет не менее трёх десятков человек, но вышли только пятеро и шли к нему уверенно, как охотник к жертве. Парень забеспокоился.

И ему есть чего опасаться. Он стоит в одежде из былых времён, когда вокруг шныряли люди, облачённые в цветастые и пёстрые одеяния, мало похожие на нормальное облачение в старом понимании. Кто-то из мужчин носил длинные платья и каблуки с колготками, со вплетенными в одежды ленточки радужной расцветки. Некоторые парни были более сдержанными и надели просто мини-юбки поверх подштанников. Девушки, стремясь выглядеть брутальными, напялили на себя, как ранее считалось, мужские брюки и мешковатые кофты, становясь похожими на яркие бесформенные существа. Ну а некоторые вообще облачились в латексные костюмы, даже ни взирая на страшный холод. И к этому, каждый пытался выделиться телом, ибо в этом ключ к индивидуальности. Красили волосы в неестественные цвета, вставляли в себя килограммы металла и «преображали» тело. Это первая ошибка, ибо как утверждает Культ Конституции: «никто не должен уподобляться старой антилиберальной моде».