Серафима Дашкевич - Исполнители кармы. Книга судьбы

Лысый старик, оказавшись за своим рабочим местом, чуть изменился в лице, стал более серьёзным, сосредоточился и как будто забыл, что в комнате он не один. Белоснежная гладкая кожа словно светилась слегка голубоватым оттенком, и ни одна морщинка, несмотря на внушительный возраст, не коснулась его светлого лица.

Мастер закрыл глаза и начал что-то бубнить себе под нос. Содержание не представлялось возможным разобрать, и процесс затянулся, заставив весельчака заскучать. Минут через десять, на его счастье, старец наконец открыл глаза, потянулся за колбой с синей жидкостью и, направив её на свет, посмотрел на содержимое. Немного взболтал, дождался, когда маленькая воронка в сосуде полностью остановится, открыл колбу и отложил пробку в сторону. Даже совсем неопытному наблюдателю было очевидно, что делает это он далеко не в первый раз, в чём и убедился толстячок, внемля чётким отточенным движениям мастера. Последний же с ювелирной точностью вылил содержимое в миниатюрное отверстие на обложке книги, не пролив ни единой капли, что вызвало крайний восторг у его единственного зрителя. После незамысловатой процедуры круглая щель стала медленно затягиваться и через минуту полностью исчезла, а кожаный корешок, покрывшись еле заметной рябью, наполнился жизнью и медленно задышал, периодически надуваясь. Только после этого старик позволил себе расслабиться и посмотрел на своего неуклюжего сопровождающего, у которого по щекам текли слёзы: такой сильный восторг вызвал у него факт присутствия на этой «церемонии».

– Новая душа, – только и смог пробормотать он, потирая глаза и с восторгом глядя на медные буквы по центру обложки, которые теперь переливалась всеми цветами радуги.

Старик улыбнулся, встал и пошёл к выходу, наблюдая за тем, как толстячок послушно плетётся за ним след в след. Всем привычный озорной весельчак шёл, погружённый в свои мысли, и, натянув счастливую улыбку до ушей, был спокоен и умиротворён, как никогда раньше. Шаркающей походкой он создавал почти единственные звуки в помещении, и через минуту, когда двое мужчин скрылись в запутанных тёмных коридорах, в комнате воцарилась полная тишина, лишь изредка нарушаемая треском факелов.

Даня сидел в здании суда, глотая спёртый воздух, и внимательно изучал шнурки на своих туфлях, изредка меняя положение ног. Обыденный процесс нагонял скуку, и мозг судорожно искал развлечение по вкусу, пытаясь бороться со сном. Старая деревянная мебель и неудобный расшатанный стул, который был явно не по размеру почти двухметровому Даниилу, угрожающе скрипел при каждом его движении, что ещё больше омрачало процесс.

Суд, на котором разбирали дело о незаконном строительстве винного завода, начался на два часа позже запланированного времени, и бесконечные минуты, тянущиеся словно вечность в преисподней, накаляли терпение до предела. Даня, представляя сторону защиты, всем своим видом демонстрировал внешнее спокойствие и безразличие, которые не могли остаться без внимания судьи. Адвокат время от времени что-то говорил, заручившись полным доверием своего клиента, и его слова изредка долетали до помутнённого сознания глухим эхом, отдаваясь острой болью в тяжёлой голове. Периодически поглядывая на своих партнёров по бизнесу, сидевших в зале в качестве свидетелей со стороны защиты, Даниил слегка улыбался, и на его лице, в ответ на одобрительные кивки, появлялась еле заметная складочка в правом уголке губ.

«Давай, крепись. Скоро всё закончится», – примерно так можно было перевести еле уловимые жесты его друга Антона, который даже в самый безнадёжный момент умел поднять настроение своей широкой улыбкой, демонстрирующей идеально белые и ровные зубы.

Даниил прошёлся взглядом по присутствующим зевакам, с кислыми лицами наблюдающими за происходящим, с недовольством отметил присутствие журналистов, которые, сидя на задних рядах, отстранённо рассматривали потолок, и, засмотревшись на грудь одной дамочки, настроенной явно агрессивно по отношению к нему, погрузился в свои глубокие думы о великом, накручивая на палец выдранный с бороды волос. Из этого мыслительного процесса его вывел лёгкий толчок в бок, и пытливый взгляд адвоката, который, выпучивая чёрные, как смола, глаза, пытался вытянуть из него, очевидно, заготовленный текст.

– Ваше слово! – достаточно громко и, судя по всему, не в первый раз повторил судья, играя глубокими складками на лбу.