Андрей Говера - Во всём виноват лук

Семён вырос в необычной семье. Конечно, если взглянуть на неё со стороны, то вы увидите ничем не примечательных людей, идущих в начале девяностых годов по центральному парку города. Внутри этого котла заварилось странное, порой страшно невкусное зелье из генетически связанных друг с другом ингредиентов. Вся страна состояла из таких малозаметных и часто мрачных людей.

Папа Пётр, глава семейства Морозовых, был чуть выше ростом всех остальных: жены и сына. На нём была надета старая поношенная кожаная куртка, синие сильно потёртые в районе колен джинсы, кеды с оранжевой подошвой и бейсболка с пришитыми, достающимися изнутри основания головного убора «ушами». Весна на улице всё-таки. Обычно он изнашивал вещи до дыр, шёл в ближайших секонд-хенд и покупал первые успешно примеренные штаны, рубашку, куртку и т.д., и т.п.

Пётр очень много работал, все деньги, заработанные «у станка», он приносил домой и клал в общую с женой копилку, откуда уже деньги улетали на различные нужды. Чаще бюджет тратился на оплату коммунальных услуг, продукты питания, одежду и различные необходимые сыну для обучения в школе вещи.

Несмотря на очевидную неопрятность и изношенность вещей, выглядел он всегда достаточно опрятно и статно. Прямая спина и почти армейский шаг. Если бы во время его пеших прогулок кто-то рядом включил «Катюшу», то окружающие недоумевали бы и нашёптывали друг другу текст, прикрывая рот ладонью: «А почему это мужчина марширует в марте? Какой-то ненормальный!»

Особую привлекательность ему придавали глубоко посаженные голубые глаза на фоне почти альбиносово-белой кожи. Из-под бейсболки торчали рыжие, средней длины волосы. Что-то между Филиппом Киркоровым из девяностых и Валерием Леонтьевым нулевых, но только рыжий. Ни одной рыжей звезды не могу вспомнить, может быть, есть кто-то перекрашенный, но мне это, к сожалению, неизвестно. Местами луковицы на голове Петра начинали отмирать, о чём он на тот момент ещё не догадывался.

Петя был в юности довольно успешным фехтовальщиком, занимал призовые места на всероссийских соревнованиях. Соперники из других регионов уважительно называли его Огненный Укол за яркий цвет волос. После завершения спортивной карьеры он решил, что поступит на факультет физической культуры местного педагогического факультета, а после успешного или не очень его окончания он с дипломом в руках будет обивать пороги местных ДЮСШ.

Обучаясь в вузе, он познакомился на парах по анатомии и физиологии человеческого тела с человеческим телом, которое он тоже с удовольствием хотел бы изучить, – со Снежаной.

Чуть ниже Петра ростом на полголовы в том самом центральном парке девяностых, о котором я упомянул выше, шла рядом его жена. Не сказать, чтобы роскошная леди, но вполне привлекательная. Вот только яркий макияж подчёркивал то, чего подчёркивать не стоило бы, но она художник, и она так видит. Причём это не красивый изъезженный вдоль и поперёк оборот, а чистейшей воды факт. Она видела мир по-особенному, любые трактовки происходящих в её жизни или в жизни других граждан событий, кроме своих, она не воспринимала совсем. Есть только одна правда, и она её точно знает. Если уж накрасила ярко-красной помадой губы, значит, это великолепно.

Снежана всегда знала, чего хочет. Ей так казалось всегда, по крайней мере. Делала она что-либо, руководствуясь своим мнением, интуицией или инстинктами.

Снежана, как вы уже поняли, училась в своё время в том же вузе, что и Пётр, но только на факультете технологии и дизайна. С детства она мечтала стать художником, но в художественное училище поступить не смогла: в день экзамена по рисунку её работы были жёстко раскритикованы известным местным мастером, который был ещё и председателем приёмной комиссии и от которого в тот день сильно пахло перегаром. Вполне может быть, что она попала под горячую во всех смыслах руку, но это уже не имело особого значения. Как и не имело значения то, что остальным принимающим экзамен людям работы девочки пришлись по вкусу. А вот на факультет ТиД она легко прошла. По недобору. На бюджет.

Вернёмся в парк, который мы пытаемся представить. Жена Петра выглядела гораздо ярче мужа. Хотя ярких оттенков так же сложно было найти в её наряде. Если и были яркие оттенки, то давно, пока не выцвели и не выстирались.

Светло-коричневый плащ в пол, торчащая из-под его нижнего края платформа чёрных ботинок с бантиками, водолазка тёмно-зелёная – всё это она надевала только по праздникам и до замужества. А в этот день, который мы, воображая, визуализируем, Снежана напялила джинсовый комбинезон и синюю болоньевую куртку с дыркой на груди, которая появилась случайно: ей помог образоваться неостывший пепел сигареты Петра несколько месяцев назад до этой прогулки. Волосы блондинки родом из районного центра развивались по ветру, а на остром затылке еле удерживал равновесие бирюзовый беретик как единственная деталь всё ещё связывающая её с мечтой о карьере художницы.