Дмитрий Матевич - Наследник Вселенной. Часть первая. Земля

Вот он – свежий воздух. Ну как свежий, не такой, как был раньше, но после бункера здесь дышится легче. Сразу чувствуешь в легких прилив кислорода, которого так не хватает там, под землей.

Мы пошли по тропинке, которую уже протоптали за долгие месяцы. Раньше здесь была дорога, по ней ездили машины, а сейчас только эта тропа, а вокруг одни кирпичи и бетонные плиты, которые когда-то были стенами зданий. Можно было идти смело, не боясь нападения, так как сюда редко кто заходил, потому что только мы знали, где нужно перепрыгнуть, а где проползти. Лабиринт.

Мы вышли за территорию завода и остановились. Перед нами предстало небольшое поле, за которым стоял лес. Осмотревшись и оценив обстановку, мы двинулись дальше начали наше восхождение на гору. Подъем был не крутой, но все же он занимал продолжительное время. И весь путь от завода до леса Бой пробегал играючи, он радовался тому, что на время можно отвлечься от повседневной жизни. Куда-то убегал, вынюхивал, рыл землю, видно, что-то учуяв в ее недрах, и возвращался.

Мы поднялись на вершину холма и остановились. Впереди был лес, в который мы и направлялись, а позади, за заводом, – город, точнее то, что от него осталось. Полуразрушенные здания, впопыхах брошенные автомобили, пустые улицы, заросшие травой, которая пробивалась через асфальт, – все это – результат падения на Землю метеорита. До последнего никто не верил, что он упадет: ученые всего мира, просчитав его траекторию, твердили, что космический объект пролетит мимо Земли, но случилось обратное.

Метеорит упал вдали нашего города, но он был такой большой, что ударной волной разрушил весь населенный пункт. Жизнь остановилась мгновенно, и в прямом, и в переносном смысле. Большая часть населения погибла сразу, а оставшиеся не знали, что делать, как себя вести в такой ситуации: хаотично бегали, кричали, звали на помощь, которую неоткуда было ждать. В один миг все перестало работать. Не было никакой связи, никакого транспортного сообщения, все дороги были завалены разрушенными зданиями и деревьями, да и сам транспорт практически весь был уничтожен. Оставшиеся в живых люди были предоставлены сами себе.

Если первые дни после катастрофы были прожиты на эмоциях, то последующие уже давались тяжело. Подступал голод. За пропитанием люди ринулись, конечно же, к разрушенным магазинам, где продуктов питания оказалось предостаточно, на первые месяцы хватило. Но когда еду стало трудно находить, начались ожесточенные драки за нее, которые заканчивались иногда даже убийствами. В городе появились мародеры, даже целые банды, не щадящие никого, кто попадался им на пути. Если ловили, то пытали до полусмерти, чтобы узнать, есть ли какая еда. И неважно, была ли она, все равно можно было попрощаться с жизнью. Либо оставляли замученного, а после их пыток шансы выжить были нулевыми, либо добивали, а оружия у них хватало как холодного, так и огнестрельного.

Но самое интересное то, что наш город остался отрезанным от остального мира. Мы не знали, что происходило в других местах, связи никакой не существовало, и доехать никуда нельзя было. А если кто и уходил пешком или уплывал по морю, то не возвращался. И к нам никакая помощь не приходила.

С наступлением зимы стало еще хуже, к голоду добавился холод. Кто не успел найти какое-нибудь убежище либо построить его, попросту замерзали, и долго такие трупы, конечно же, не лежали. Либо их съедали дикие звери, которые частенько заходили в разрушенный город, либо собаки, некогда преданные человеку. Доходило даже до каннибализма.

Мы прошли пару сотен метров и вошли в лес, если его можно было так назвать. Это были непролазные джунгли. Почти все деревья были повалены, но они не лежали на земле, а висели, зацепившись друг за друга, и при этом были живыми и зеленели. Поэтому питаться животным было чем, и в лесу можно было встретить как травоядного, так и опасного хищника.

Шли мы по своей тропе, которую протоптали за долгие месяцы. По пути нам попадались ягоды, которые я тут же съедал, и грибы. Их я брал немного, так как складывать было некуда, все-таки не за грибами пошли. Но бывало, что я увлекался ими и собирал очень много, тогда оставлял их в одном месте, и если возвращался с охоты с добычей, не имея возможности захватить грибы, то забирал их на следующий день.

Бой всегда пропадал из вида: то он шел впереди, ведя меня за собой, то сзади, прикрывая мой тыл. Но я всегда чувствовал его присутствие, даже если Бой и не был в поле моего зрения, знал, что на меня никто не нападет, потому что нюх и слух у моего пса были отменные.