Наум Баттонс - Антисвинизм. Чёртов узел

«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены».

Римлянам. 13:1

Эта рукопись попала ко мне совершенно случайно. В первый раз я увидел её ещё в ранней юности, роясь в старых вещах и подшивках журналов моего дедушки, на чердаке его дома. Когда я приезжал к нему летом на каникулы, то любил там проводить своё время, ибо там, в пыли и в забвении, доживали свой век различные вещи из истории моего рода и семьи. Рукопись находилась в старом сундуке, вместе с какими-то никому уже не нужными журналами и книжками. Она была написана на непонятном мне тогда иностранном языке, и плюс ко всему, имела уже весьма нереспектабельный вид. Это была довольно толстая тетрадь или журнал. Текст в ней был написан от руки, чернилами, которые на пожелтевших от времени страницах, местами выцвели, а местами расплылись в многочисленных разводах. Перелистав её и не найдя в ней ничего для себя интересного, я отбросил её и забыл на долгие годы. Единственное, что зацепило тогда мою память – это дата написания этой рукописи – 1865 год.

«Ничего себе! – подумал я, – наверное, это самая древняя здесь вещь. Надо будет спросить дедушку, откуда она». Больше эта тетрадь ничем меня тогда не заинтересовала, и я, если честно, моментально забыл о её существовании.

Детство быстро пролетело, и я, став уже взрослым человеком, долго не возвращался, в этот, заброшенный после смерти деда, дом. И может быть, я никогда бы туда не вернулся, если бы, уже, будучи взрослым человеком, не увлёкся собиранием всяких раритетных и антикварных вещей. Однажды, в одном из своих путешествий, я зашёл в местный исторический музей и на одной из витрин увидел развернутую тетрадь. Это были дневники какой-то малоизвестной для нас, но очень почитаемой в этой стране личности. И тогда я вспомнил детство и тот дневник на чердаке, в доме моего деда. После этого я, честно говоря, потерял покой. Я вспоминал эту тетрадь чуть ли не ежедневно. Она звала и манила меня, и я, вопреки всякому здравому смыслу, по приезду на родину, тут же отправился в деревню, где проходили счастливые и беззаботные дни моего детства. Надежды на то, что там хоть что-нибудь сохранилось, практически не было, ведь прошло уже столько лет. Я утешал себя только одной мыслью, что мне будет приятно и полезно опять побывать там, где жили мои предки, и я смогу выполнить свой долг, посетив их заброшенные могилы.

К моему необычайному удивлению, дом стоял на месте. Он весь покосился, был без окон и дверей, но крыша с фасада и фронтоны были целыми. Это дало мне маленькую надежду на то, что рукопись будет на месте и при этом она сохранилась. С трепетом и волнением я вошёл внутрь дома. Он был пуст и мёртв. Не было уже ни мебели, ни настенных фотографий, ни лестницы, по которой я раньше попадал на чердак, и с полов кем-то аккуратно были сняты все доски. Ощущение какой-то мертвенной, могильной сырости не позволяла находиться в доме долго, и я с тяжёлым сердцем вышел обратно на улицу. «Зря приехал!» – с горечью подумал я, но всё равно, пробираясь через заросли лопухов, репейника и высокой травы, стал обходить дом вокруг, осматривая его, и ища возможность для того, чтобы попасть на чердак. С тыльной стороны дома я обнаружил, что в крыше имеется значительная дыра. Это открытие еще больше меня расстроило.

– Ладно, раз приехал, то надо идти до конца. Пойду, попрошу лестницу у соседей.

Соседями была всё та же семья, что и в моём детстве. Старики, жившие тогда, конечно, уже все умерли, а сейчас там доживали свой век их дети. Внуки все разъехались по городам и навещали своих родителей крайне редко, только во время отпусков.

Так как соседи в дальнейшем моём повествовании не будут играть никакой роли, я не буду называть ни их имён и фамилий, ни подробностей моей с ними встречи. Скажу одно, что лестницу они мне дали и я, уже без всякого волнения, с чувством полного равнодушия, чисто «для галочки» тому, что миссию я свою выполнил до конца, залез на чердак. И, о Боже! Вы вряд ли можете представить моё удивление и радость от того, что я увидел. В самом углу по-прежнему стоял тот старый сундук, покрытый толстым слоем пыли и паутины. Я, осторожно согнувшись под самым склоном крыши, стал продвигаться к нему. По центру чердака я не пошёл, опасаясь того, что оставшиеся доски могли сгнить и провалиться под моим весом. И вот, сундук передо мной. С сильно бьющимся от волнения сердцем, я его открыл, и немного порывшись в нём, обнаружил её….