Владимир Шорохов - Индерпал

Олег наблюдал за Ингой, Фролову он уже изучил под микроскопом, она прошла детектор лжи, много было косяков, но не зная, что искать, можно долго плутать. Да и сама Фролова оказалась не такой простой, заявила, что без адвоката не скажет ни слова. Ее припугнули, но она стояла на своем, пришлось вызвать госадвоката, и теперь он сидел около нее и подсказывал, что можно говорить, что не стоит.

Инга просидела почти час, после перешли в другой кабинет, и теперь уже ей задавали вопросы, но все они касались только поликлиники, чем болеет, когда приходила.

– И это все, что вы хотели спросить у меня? – возмутилась Инга, понимая, что потеряла не один час на глупые разговоры. – Сколько сейчас времени? У меня дочь дома одна.

– Три двадцать.

– Мы все? Мне пора.

– Я еще немного вас задержу, хотел, чтобы вы поговорили с Фроловой.

– Зачем это?

– Хотим понаблюдать за ней, не бойтесь, это не опасно, она вам ничего плохого не сделает.

– Я не боюсь, но не хочу.

– Вы же обещали нам помочь, прошу вас.

Инга и правда обещала присутствовать при очной ставке, но что это даст, они все и так уже знают.

– Хорошо, – согласилась и встала, как только дверь открылась.

– Прошу, проходите, – агент показал Инге на кресло у стола.

Смотреть Фроловой в глаза было неприятно, даже больно, словно Инга виновата в том, что она тут оказалась.

– Здравствуйте, – поздоровалась с адвокатом, а после и Тамарой Ивановной.

– Здравствуйте, – ответила ей доктор и постаралась улыбнуться.

И опять все с самого начала, что и как было, Инга отвечала, а Фролова или кивала, или молчала.

– Можно кофе с сахаром? – сказала Тамара Ивановна. – Вы держите уже четыре часа, у меня сахар упал.

– Хорошо, – сказал агент.

– Прошу, две ложечки сахара, а лучше три.

В комнате кроме доктора и адвоката остался еще один человек, он вел записи в своей большой записной книжке.

– У меня пальцы начинают дрожать, когда сахар падает, – пояснила Фролова, видя, как Инга внимательно посмотрела на ее руки.

– Сахарный диабет?

– Нет, просто волнуюсь, первый раз такое.

– Вы правда хотели меня отравить?

– Не отвечайте! – тут же сказал адвокат, но Фролова проигнорировала предупреждение.

– Нет, если кто хочет отравить, это сделает намного проще, не нужно этого спектакля.

– Но зачем все это?

– Это скоро решится. Как ваша голова, мигрень не беспокоит?

С этой суматохой и шпионскими играми Инга забыла про боль.

– Нет, только работы много.

– Отдохните, возьмите дочь и поезжайте к морю.

– У меня отпуск только через месяц, раньше никак.

– Вы берегите ее.

– Кого? – поинтересовалась Инга.

– Дочь.

– Почему, что не так?

– У нее сейчас такой возраст, растет и переоценивает мир. Дети в это время капризны, им нужно внимание, растут быстро. Берегите, – еще раз сказала Фролова и как-то странно улыбнулась.

В комнату вошел Олег Дмитриевич, помешал в стакане кофе и, поставив перед Фроловой, сел на свое место.

– Три.

– Спасибо. Я сейчас, – сказала Тамара Ивановна и, сделав несколько глотков, посмотрела на агента. – Готова.

Спустя полчаса Инга покинула здание, в душе остался осадок, никто ни на кого не кричал, но ощущение подавленности не покидало до самого вечера. Придя домой, обняла Марию, та пожаловалась, что у нее на уроке закружилась голова, а после пошла кровь из носа.

– Давай в выходные пойдем в парк? Велики и мороженое, как на это смотришь?

– А может в кино и пиццу? – тут же предложила альтернативу дочка.

– Можно и пиццу, но в парке.

– А может в кино, а после на велики? А?

– Ну что же, вариант неплохой, а что там у нас идет?

– Трансформеры, последний рыцарь.

– Это что такое?

– Мам, ты отстала от жизни, это же живая сталь, роботы, инопланетяне, землю хотели захватить. Там автоботы, десептиконы, терроконы, мини-коны, вихиконы, органоиды. Мам, ты вообще где живешь?

– Э…

– Ладно, мне надо взяться за твое культурное просвещение. Итак, в выходные кино!

– Ладно, кино, значит кино.

Уже в понедельник на пороге дома Инги, когда она собиралась идти в институт, появился агент, он откашлялся, извинился, что так рано.

– Хотите опять меня допросить? – вспомнила, как полдня провела в их здании, не хотела повторения.

– Нет, мы еще работаем. Как ваше самочувствие?

– Если вы насчет моей мигрени, пока отступила, но не знаю, надолго ли. Или вы о чем-то еще беспокоитесь?

– Просто поинтересовался.