Павел Корнев - Сиятельный. Прелюдия

– Идём.

Внутри оказалось темно и тепло, даже жарко. Гудели котлы и паропроводы, подрагивали стрелки манометров, в топках полыхало оранжевое пламя, а вспотевшие кочегары всё подкидывали и подкидывали в них уголь.

– Здесь всю ночь так оживлённо? – спросил я у мастера.

– Нет, констебль, – покачал тот головой. – Наша смена заканчивается через полчаса. На ночь останутся два человека.

– Осмотримся здесь, – объявил я, желая хоть немного согреться.

Мастер кивнул, и я позвал Рамона в тёмный коридор, под потолком которого тянулось несколько труб. Констебль включил фонарь, и яркий луч легко разогнал полумрак. Проверка подсобных помещений много времени не заняла, на задний двор с углём мы не пошли и вернулись обратно.

Мастер к этому времени уже скомандовал отбой; чумазые от угольной пыли кочегары побросали лопаты и тележки и отправились на проходную. Мы покинули котельную вслед за ними, но на улице лил дождь, и Рамон предложил переждать его в бытовке. Я отказываться не стал.

– Кто спит первым? – поинтересовался Рамон, с трудом сдерживая зевоту.

Я стянул плащ, убрал его сохнуть на вешалку и взглянул на наручный хронометр.

– Ложись. Полчаса спишь ты, полчаса я. Потом на обход.

– Отлично! – обрадовался констебль, поставил лупару в угол и улёгся на скамью. Минуты не прошло – он уже тихонько посапывал, забывшись во сне.

Я уселся за сбитый из толстых досок стол, но очень скоро начал клевать носом и поспешил подняться на ноги. Запер входную дверь котельной, затем проверил дежурных кочегаров и вернулся обратно, не желая надолго оставлять спящего напарника в одиночестве.

На стене бытовки неярко горел газовый рожок; в его неровном сиянии я достал торчавшую из кармана плаща газету и как обычно раскрыл её на второй странице. Чёрно-белая фотография под моим взглядом потеряла зернистость, начала наливаться красками и обретать объём. Сердце защемило, на глазах невольно выступили слёзы. Я провёл пальцем по снимку, воздух замерцал, готовясь соткаться в невыносимо-прекрасный образ любимой…

Кранк!

Непонятный скрежет разрушил транс; я встрепенулся и прислушался, но звук затерялся в гуле котельной, выделить его из сонма шумов не получилось.

Что-то уронили кочегары или порывом ветра распахнуло окно?

Я выглянул в коридор и крикнул:

– Всё в порядке?

Никто не отозвался, и я уже вернулся к столу, как вдруг уловил резкий всплеск чужого страха. Сердце дрогнуло, я выдернул из кобуры на поясе Рот-Штейр и, оттянув головку затвора, дослал патрон.

– Рамон! – позвал я констебля, не отрывая пистолета от дверного проёма.

– Да? – немедленно откликнулся крепыш, будто и не спал вовсе.

– Похоже, у нас проблемы…

Констебль в один миг очутился на ногах и подхватил приставленное к стене ружьё.

– Уверен?

– Нет, но надо проверить. Идём!

Рамон закинул лупару за спину и двинулся на выход с револьвером в одной руке и фонарём в другой. Яркий луч скользнул по коридору и разогнал темноту, констебль обернулся и сообщил:

– Чисто!

– Вижу, – откликнулся я, проверил входную дверь и мы двинулся дальше.

У топок кочегаров не оказалось, только торчали воткнутые в кучи угля лопаты. Наверняка прохвосты знали здесь немало укромных уголков, поэтому я предложил напарнику осмотреть угольный склад.

Рамон кивнул и направился к боковому проходу. Я двинулся следом, пригнулся, чтобы не зацепить макушкой протянувшуюся над головой трубу, и в тот же миг констебль крикнул:

– Стоять! Полиция!

Луч фонаря высветил тело на полу, на миг скакнул вбок, а когда вернулся обратно, оглушенного кочегара уже затащили за угол!

Рамон бросился в погоню, но выпрыгнувшая из бокового прохода тень врезалась в него и сбила с ног. Констебль кубарем покатился по полу, револьвер отлетел в одну сторону, фонарь в другую.

Тёмная фигура шагнула к Рамону, и я выстрелил незнакомцу в спину. Нападавший согнулся, но тут же стремительно распрямился и ринулся на меня!

Я выстрелил и от неожиданности промахнулся, попятился назад, но сразу взял себя в руки и открыл огонь, больше не допуская промахов.

Раз, другой, третий!

С каждым новым попаданием злоумышленник дёргался и замедлял шаг, но при этом оставался на ногах, словно был заговорён от пуль.

До крови закусив губу, я пересилил панику и продолжил стрелять в центр тёмной фигуры, двигавшейся ко мне с размеренностью голема.

Выстрел! Выстрел! Выстрел!

Всё без толку!

Неуязвимый злоумышленник ступил в луч света опрокинутого фонаря, и стала видна бледная, покрытая трупными пятнами кожа, безжизненные бельма глаз и торчащие из тела отростки корней.