Егор Детуш - Лето Преисподне

– Очень приятно.

– Мне тоже. Посидите внизу, Андрей Александрович скоро к вам спустится.

– А покурить можно? – зачем-то спросил Сеня.

– Курите, конечно.

Сеня снова огляделся боковым зрением, думая, не увидит ли здесь Квантина, но кроме него самого и Громкина у подъезда никого не было.

Он чиркнул зажигалкой и отполз к урне под камеру. Громкин подвигал желваками, кивнул Сене и отвалил вовнутрь. Сеня осматривался. Здание – из какого-то камня, слишком темного, а потому выглядящее немного депрессивно.

У входной двери Сеня приметил средних размеров табличку: старомодный мрамор, как на древней фотожабе (тогда еще такого термина не было) «Хуячечная» про Министерство культуры, производства чуть ли не самого Арсения Гусе-Лебедева. На мраморе – абракадабра из букв:

НФПЗСВМП

Что бы это значило?..

Прислонился к стеклу и посмотрел внутрь сквозь свое темное отражение. Почти ничего не видно, кроме столика-ресепшена и пары фикусов. Сеня докурил, раздавил окурок в сеточке урны, еще раз воровато огляделся в поисках Квантина да и шагнул внутрь, в крутящиеся двери. Внутри было прохладно. Действительно, несколько кадок с фикусами-пальмами. Громкин куда-то дематериализовался.

Над ресепшеном: довольно дикая пролетарская мозаика в стиле Диего Риверы – какие-то оголтелые рабочие в образе креаклов (или наоборот) и не менее оголтелые микеланджеловские ангелы тянут друг к другу руки через месиво облаков. В руках – ничего. И под всем этим надпись: «Лучше никто, чем мы!».

За стойкой ресепшена – никого. Сеня не успел развести руками как Винс Вега в знаменитом меме. Понял, что здесь кто-то есть, и это был не Квантин.

Тень вышла откуда-то из-за пальмы. Высокая, худая, как косоглазый демон из «Тетради смерти», с той только разницей, что у него не было бредовых торчащих в разные стороны наплечников.

Мужчина действительно косил. Это Сеню всегда смущало. Непонятно, в какой глаз смотреть человеку.

Он был высокий и худощавый. В черной водолазке а-ля Стив Джобс и наброшенном на плечи френче а-ля… Керенский. Короткие соломенные волосы, остриженные по ушедшей уже хипстерской моде, но само лицо при этом не особо худощавое.

Мужчина протянул гигантскую лапу пианиста с тонкими узловатыми пальцами. И улыбнулся.

– Здравствуйте, Семен.

– Добрый день. Вы – Андрей Александрович?

– Именно, давай на «ты», так что просто Андрей. Прошу…

Андрей был старше Сени лет на пять-шесть, иными словами – за сорок. Человек из предыдущего поколения, к которому принадлежал, к слову, и западный визионер Даг Рудов.

Мартов провел Сеню на второй этаж. Здесь было просторно и прохладно. Народу мало. За темными стеклянными стенами есть какое-то движение, но по коридору никто не шастает.

– Прошу в переговорку, – и Мартов распахнул дверь. Загорелся автоматический свет.

Сеня сделал все, чтобы не дернуться лицом и не выдать себя. Квантин уже ждал здесь. Он сидел в дальнем углу продолговатой комнаты, закинув ногу на ногу и составив пальцы домиком, как Черномордин на рекламе движения «Наш дом – Газпром» в 90-е.

Мартов ничего не заподозрил. Вообще, не забивайте голову, откуда здесь взялся худощавый миловидный парень с иссиня-черной челкой в дурацком тренировочном костюме с надписью РОС-СИЯ на груди… Примите как данность, что помимо Сени и главы Полигона в комнате был третий персонаж.

Сеня научился разговаривать с Квантином как бы в мыслях, в воображении. В его сознании словно падало стекло, и за этим стеклом он мог вести переговоры со своим странным другом без опасения, что его запалят окружающие.

Сеня мысленно улыбнулся Квантину. Тот лишь кивнул.

– Это – Полигон, – сказал Андрей. – Если понравится, будешь работать здесь.

– А что за купол сзади?

– Всему свое время, если захочешь, покажу.

– Он тебя боится, – сказал меж тем Квантин. – Сейчас обосрется.

Сеня и бровью не повел. Вообще Мартов излучал спокойное и сильное дружелюбие. Он располагал к себе и сразу понравился Сене.

– Расскажешь о своих достижениях? – спросил он, когда они уселись друг напротив друга.

– Ну… – начал Сеня. – Я окончил кафедру лингвистики в «МИСиСе». Но это было давно, работал в рекламе, еще где-то… В общем, я гуманитарий…

– Я тоже, – сказал Андрей. – Это не позорно.

– Ну… Я так понимаю, у вас айти-компания… Я только с декабря занимаюсь в «Черити». Вы видели мой шоурил…

– Да, меня впечатлило.

– Правда?

– Конечно, ты сам знаешь. «Черити» – платформа очень спорная. Очень мало толковых специалистов, тем более что появилась она совсем недавно.