Морвейн Ветер - Город семи дорог

– Нини… – Гаррет поперхнулся самозваным словом, слетевшим с языка. Но эту совсем ещё молодую девчонку в белой свободной рубашке никак иначе он назвать не мог. – Нина! Тебе не кажется, что заводить постельные отношения с тем, с кем тебе предстоит работать – не самая удачная мысль?

– Разве с Кэри у тебя было не так?

Нина поняла, что промахнулась, раньше, чем успела договорить до конца. На мгновение тело Гаррета закаменело, но, к удивлению Нины, тот не оттолкнул её – лишь спокойно убрал руки напарницы со своего тела.

– С Кэри было именно так, – признал он, – поэтому я больше не практикую такой подход.

Гаррет подумал и добавил:

– И вообще не практикую никакой. Только разовый трах с теми, кого не запомню в лицо. Всё.

Несколько секунд они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Потом Нина спросила:

– Мне лучше уйти?

– Сейчас, полагаю, да. Извини.

Гаррет отвернулся к окну и закрыл глаза, чтобы не видеть отражение своей молодой партнёрши в стекле.

Некоторое время в номере царила тишина, а затем дверь хлопнула – так же как и вчера. На сей раз Гаррет вздохнул, как ему казалось, с облегчением – но тут же понял, что никакого облегчения на самом деле не ощутил.

Нина вернулась к себе, но уснуть ей так и не удалось.

Она не лгала. Дождь в самом деле плохо воздействовал на неё. Нина ненавидела себя за эту слабость, и вдвойне – за то, что опять проявила её при Колберте, которому, конечно же, было всё равно. Тот едва знал её. Хотя Нина и не понимала, чем это мешает им переспать.

«И вообще не практикую больше никакой», – звенело в голове. Этого Нина тоже не понимала. Одиночество всегда давалось ей тяжело. Пусть кто-то посторонний, но присутствие другого тела в кровати давало иллюзию, в которой она была нужна. В которой её кто-то любил.

Нина ворочалась с боку на бок, проклиная погоду, которая выкручивала мозги, обостряла все чувства, заставляя снова ощутить себя маленькой девочкой, но сделать с ней она ничего не могла.

Ближе к четырём утра Нина уже подумывала о том, чтобы всё-таки спуститься в бар, но потом представила, как станет после этого смотреть Гаррету в глаза, – и не смогла.

«Чего ты вообще хочешь от него? – спрашивала она себя. – Разве он не всё тебе сказал?»

Но выходило, что не всё. «Слишком мягко оттолкнул, – думая об этом, Нина почти смеялась над собой. – Такой отказ и за отказ-то принять тяжело». «Я тебя хочу, но как-нибудь потом». «Сейчас тебе лучше уйти, да».

Она повернулась и замерла на спине, глядя в потолок и отсчитывая секунды, не желавшие убегать сквозь пальцы.

Теперь Нина рассуждала о том, какой была идиоткой. «Как можно было подумать, что он заинтересуется тобой, когда эта… Кэри… маячит вдалеке?» Нина отлично знала, зачем пригласила Гаррета помочь. Хоть и старалась убедить саму себя, что это решение продиктовал ей долг. В глубине души она знала, что просто хочет увидеть Колберта… живьём. Прикоснуться к нему. Узнать, какой он за пределами газетных статей.

«Узнала?» – из горла вырвался смешок.

Нина поднялась и направилась в душ в надежде, что дурацкие мысли вместе с потом смоет горячей водой. Однако там, под тугими струями, сердце забилось ещё сильней. Память услужливо подкинула тот момент, когда она рухнула на колени перед Колбертом, достала из штанов его член и… Язык заново ощутил, какой упругой и горячей была его плоть.

Нина невольно представила себе, как делает это ещё раз. Как Гаррет хватает её за затылок, до предела вжимая в собственный пах, как на глаза наворачиваются слёзы, и вместе с ними приходит ощущение полезности, чувство, что она смогла угодить, порадовать Его.

Нина потянулась к собственным бёдрам и, представляя, как руки Гаррета снуют в её волосах, – то просто поглаживая, то начиная управлять, – испустила протяжный вздох.

Нина открыла глаза. «Надо было сходить в бар», – подумал она, тупо глядя берет собой.

– «И вообще не практикую никакой», – повторила Нина вполголоса, когда на следующий день они скучали в аэрокаре под стенами отеля «Freedom». Из одного уха Гаррета торчал наушник, но никакой информации получить по-прежнему не удалось. Нина думала, что напарНина целиком погружён в работу, и потому несколько удивилась, услышав в ответ:

– Что?

– Что – что?

– Ты уже раз пять повторила «И больше не практикую никакой». У тебя идея-фикс?

Нина побарабанила пальцами по бедру, затянутому в безупречно узкую юбку, подумывая, как бы выкрутиться, но потом плюнула на это дело и сказала: