– Ёшь тваю рать! – неожиданно раздалась трескучая тирада с той стороны, в которую прогремел выстрел, – Зачем палишь почём зря? Совсем слепой или как?
– Йопин офис, – присев прошептал испуганный Алексей.
– Убил, совсем убил… Ёшь вашу тать! – продолжил голос из зарослей орешника.
Тут уж Алексей окончательно пришёл в себя и бросился в сторону предполагаемого «убиенного»… На траве сидел мужчина, одетый в пятнистую армейскую полевую форму, которая, впрочем, давно перестала быть привилегией военных и прочих спецслужб. Рядом валялись охотничий карабин и видавший виды вещмешок. Одной рукой он прикрывал голову. Сквозь пальцы проступала кровь. В другой руке держал кепку, на которой виднелись небольшие отверстия. Должно быть, эти свежие дырки теперь улучшили вентиляцию этого головного убора, но были явно не предусмотрены конструкцией изначально…
– А-а-а, это ты – Вильгельм Телль? – неожиданно спокойно произнёс мужчина, смуглое морщинистое лицо которого и раскосые глаза выдавали в нём коренного жителя этих мест. Алексей, и без того обескураженный произошедшим, окончательно оторопел от увиденного и услышанного.
– Чего стоишь? Ёшь тваю меть! Посмотри, однако, что там у меня.
Алексей подошёл поближе. Мужчина отнял окровавленную руку от раны. На коротко стриженном бугристом затылке страдальца виднелись две маленькие ранки и глубокая ссадина, из которых сочилась кровь.
– Жить будешь, – поставил диагноз Алексей, ещё больше осмелев.
– Без тебя знаю, что буду – убивец. К верхним людям рано ещё… Ээзи хранит, однако.
– Две дробины, кажется, застряло, а одна вот вскользь прошла. Извини, брат! Сам не пойму, как получилось.
– Бог простит, – ответил дед Ёшка, с лёгкостью перейдя от язычества к христианству…
– Слушай! Давай ко мне? – предложил Алексей, – Мы тут недалеко живём – на берегу озера. Рану обработаем. Чайку попьём… покрепче… А потом уж к фельдшеру в посёлок отвезу?
– А-а-а, это вы новые хозяева Семёновского хутора? Ну-ну… Нет, я чай больше не пью.
– А что так?
– Буйный становлюсь. Себя не помню. Ёшь тваю грызь…
Воцарилось неловкое молчание.
– Ладно, умеешь ты уговаривать, однако. И тебя, дурака, жалко.
– Меня-то что?
– А то. Про вас в посёлке и так всякую ерунду мелют. А как узнают, что ты меня подстрелил… Пошли. Ёшь тваю прыть.
– Зовут-то тебя как? – спросил Алексей, сразу же перейдя на «ты» поначалу от испуга, а теперь проникшись какой-то необъяснимой симпатией к этому немолодому человеку.
– А так и зовут – дед Ёшка.
– Меня Алексей…
– Ладно. Лёшкой будешь. Почти, как меня получается…
Дед Ёшка первым подал руку, и они обменялись крепким рукопожатием.
Алексей хоть и пытался вначале запомнить дорогу в лесу, сейчас, после известных событий, совсем потерял ориентацию. Дед Ёшка повёл своей дорогой, хоть и не самой короткой, но зато самой удобной и проходимой.
Оля, увидав необычного гостя, не на шутку всполошилась. Алексей, как мог, успокоил её и попросил приготовит всё необходимое для обработки раны. Дед Ёшка сразу отверг всякие тазики с водой и прочие атрибуты, что нашлись в домашней аптечке. И только коротко скомандовал:
– Водки давай!
Затем оторвал приличный кусок от чистого полотенца, что дала хозяйка. Обильно смочил его содержимым бутылки и приложил к затылку. Потом долго колдовал с одной из ранок и, наконец-таки, выдавил одну из дробин. Она классически звякнула, когда он бросил её в подставленное блюдце. Со второй ранкой провозился ещё дольше. При этом постоянно кряхтел и морщился. Его гримасы, как в зеркале, отражались на лицах присутствующих, которые, затаив дыхание, наблюдали за всей процедурой.
– Пинцепт есть? – неожиданно спросил гость.
Алексей сразу сообразил, что нужно, и кинулся к своему ящику с инструментами. У него, как у радиолюбителя со стажем, пинцетов имелся целый набор. Он выбрал тот, что был с самыми узкими губками. Тем временем дед Ёшка достал из вещмешка какую-то баночку и таблетку сухого спирта, которую тут же поджёг. Пинцет довольно долго держал над пламенем горелки, а затем безапелляционно произнёс, обращаясь к Алексею:
– Вынимай!
И откуда что взялось… Алексей с неожиданным для себя хладнокровием начал орудовать простерилизованным инструментом. При этом дед Ёшка не проронил ни звука. Когда на блюдце звякнуло второй раз, молодые люди облегчённо вздохнули, а дед с улыбкой произнёс:
– Молодец, Лёшка! Однако… А теперь положи там, где сбрушил, вот это, – и он протянул Алексею баночку с непонятным снадобьем.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу