Татьяна Зубачева - Мир Гаора. Начало. 1 книга

– Понимаешь, то я был самым младшим, а теперь, – радуется Жук, – теперь я дядя! Представляешь?!

– Да не трещи ты, – смеётся Сажен, высокий и очень похожий на отца Жука, парень лет двадцати с небольшим в форме спасателя. – Ты ж ему продыху не даёшь.

Это бастард так разговаривает с законным?! Ну, понятно, почему Жук такой. А чудеса продолжаются.

– Не тушуйся, парень, – одобряюще улыбается ему старик, которого все называют дедушкой, и который тоже оказывается бастардом, а отцу Жука приходится дядей.

Но после смерти отца бастард свободен. Или и здесь клятва? Спросить он не успевает, потому что его сажают за общий стол, рядом с Жуком и начинается шумный весёлый и немного бестолковый не то обед, не то второй завтрак. И женщины сидят тут же, и все на равных.

– Ешьте, ребята, – наперебой подкладывают им на тарелки мать и тётя, Сай и Силни.

– Давайте, давайте, – кивает дедушка, – голоднее курсанта только курсант в отпуске.

– Точно, дед! – хохочет Сажен.

Отец Жука поправляет очки, в такой же оправе, но стекла заметно толще, чем у Жука, и расспрашивает его об училищной библиотеке. Общий ли доступ, или у разных отделений разные фонды. И у него вырывается:

– Мне Жук с офицерского таскает.

– Жук? – удивляется мать Стига, подкладывая ему запеканки.

– Это меня так прозвали, – объясняет Жук. – Гаор придумал.

– А почему? – спрашивают в один голос Сай и Силни.

И он, густо покраснев: к нему так отнеслись, а он… но всё же объясняет:

– Из-за очков. Они, как глаза у стрекозы, когда он в подшлемнике.

– А что? – смеётся Сажен, – похоже.

Все смеются, и он переводит дыхание. Кажется, обошлось…

…И Кервин такой же. Чистокровный, не желающий заноситься перед полукровкой. Или это норма, а Юрденалы – выродки? Жаль, угораздило родиться у Юрденала, и теперь ничего не изменишь. Надо думать о рабах, а не хочется. В ту декаду, и ещё декаду перед выпускным курсом, он, считай, каждый день приходил к Жуку, переодевался в штатское, благо они с Жуком одного роста, чтобы дед мог их свободно провести в Центральный Музей, где работал реставратором. Или отец Жука водил их на концерт, в театр, да, перед выпускным отец разрешил ему приходить после десяти вечера, и он смог попасть в театр. Или сидели в комнате Жука, смотрели книги, Силни хорошо играла на гитаре, и они пела. Когда приходил Сажен, пели втроём. Жуку обычно велели молчать и не портить песню. Однажды Сай принесла своего малыша, и он, да, впервые увидел так близко младенца, а его и Жука учили пеленать и нянчить.

– Всё в жизни пригодится, – смеялась мать Жука.

И был как-то разговор с дедом. Ему всё-таки хотелось узнать и понять, как так получилось.

– Все люди разные, и семьи разные, – улыбнулся дед. – Дело прошлое.

– Вы дали клятву? – не выдержал он.

– Зачем? – удивился дед. – Просто детей много, содержание получилось маленькое. И хотели бы дать больше, да взять неоткуда. Вот в складчину и учили всех, одного за другим.

– Жука в военное, значит… – догадался он.

– Правильно, – кивнул дед. – На что другое большие средства нужны. А тут удалось, всё-таки старая семья, кое-какие связи сохранились.

– Но Жук не военный! – вырвалось у него.

Жук был тут же, но не обиделся, а кивнул, соглашаясь с очевидным, и очень серьёзно сказал:

– Общевойсковое даёт фундаментальную подготовку. Были бы мозги наполнены, а использование на моё усмотрение. Так, дед?

– Всё так, – кивнул дед и внимательно посмотрел на него. – Лишних знаний не бывает.

– А на храмовых уроках нам говорили, что многое знание умножает печаль, – рискнул он возразить.

– Там вера, – просто объяснил отец Жука, – а мы говорим о знаниях. Надо знать, чтобы иметь возможность выбора.

– И Сажен выбрал спасателей? Или вы так решили?

– Он сам решал. А выбор у него был.

Он уже пожалел, что упомянул Сажена: тот как раз тогда уехал на лесные пожары и третий день не звонил…

…Аггел, бывают же нормальные семьи! Не то, что у него. Потом он, уже демобилизовавшись, посидел в библиотеке, почитал. Нашёл род Жука – Файронтал – учёные, книжники, художники, а старший сержант-спасатель Сажен Файр погиб. Разбирая развалины, напоролся на бомбу, и тварюга сработала. Одна мясорубка…

9 декада 5 день

Медленно разгорается свет, высветляя тускло-серые стены, такой же пол и потолок, даже параша под цвет. Быстро «ночь» прошла. Сейчас-то хоть дадут пожрать?

Медленно со скрипом и лязгом открылась дверь, и в глаза ударил ослепительно-жёлтый, яркий до белизны свет. Гаор вскочил на ноги и зажмурился.