Виктор Тё - Стоматолог

– Да ладно уж. Это можно объяснить, что на мине подорвались или что-нибудь ещё. Но если ещё эти курьеры комитетчик про меня расскажут… это же срок!!! Моя мама расстроится! Эти неверные заслуживают смерти! Ну давай! Где эти штуки Виолет?

– Сейчас к тебе приедут. Я позвоню, но смотри Юра сказал, что это всё должно быть «технично»! Мы к этому не имеем никакого отношения, да и сам понимаешь, всё это между нами.

За скалой притаились два человека с трубами, а внизу по пыльной дороге, неслись оставляя следы протекторов два японских внедорожника. Три килограмма начинки в тротиловом эквиваленте , заключённых в ракету с термонаводящейся головкой не оставили шансов трем курьером и родному брату Масуда. Газета с заметкой, появилась в поселении о трагической гибели сотрудников комитета по борьбе с религиозными проявлениями. Она была отпечатана в единственном экземпляре для мамы Масуда. Этот случай породил ещё большую ненависть молодого, пока ещё не хана Масуда к официальным властям. Месяц спустя со всей роднёй он перебрался в горный кишлак по ту сторону речки. И начал свой путь наверх. На вершину правителя Афганистана. У него на родине была угроза ареста за контрабанду наркотиков и оружия. Чувство, что он собственной рукой убил брата, была кошмаром и тайной его жизни. Но не только его одного. Вот вам и ещё один рычаг влияния.

Вакуум глубокого минета создаёт ощущение, что высосали все соки, а учитывая предназначение данного процесса и его логического завершения, вполне подходит под это описание. Естественное влечение мужчины к женщине не противоречит ни законам, ни нормам морали. Главное не злоупотреблять. Тонкая грань, отличающая любовь от разврата всегда зыбка. Все занимаются этим. Без этого не было бы продолжение рода человеческого. Две половинки, невзирая на цвет кожи, погодные условия, войны и невзгоды всегда стремились соединиться. Интимная жизнь даже своим название намекает на тайну. Секрет. Знание таких секретов даёт силу, знающему правду об этом. Не удивительно, что львиную долю информацию, хранящуюся в подземном бункере под мусульманским кладбищем, составляли подробности и звуки, издаваемые влюбленными и похотливыми экземплярами человечества. Такой жучок не выключишь, не положишь на полку. А кто положит на полку вставную челюсть тому уже в силу возраста и возможности не до секса, если, конечно, он не любитель вуйаризма. Ну даже в таком случае есть наблюдающие и есть наблюдаемые с зубами. Всё можно зафиксировать. Виолет часто прослушивал эти записи. Обычно в таких интимных ситуациях человек раскрепощается. Мысль, что кто-то ещё может это слушать, а тем более записывать на память потомкам, поубавило бы на порядок и слова и помыслы и действия. Но неосведомлённость о подобном раскрывала всю сущность наблюдаемого до конца. Благодаря такого рода информации, Виолет знал, как, о чем, когда беседовать с людьми. Учитывая, что основными собеседниками его были власть предержащие, он умел находить общий язык со всеми. Но при этом старался не давить открыто и нагло, держал язык за зубами. Он помнил с детства, как повела себя маленькая мышка, загнанная в угол. Она просто бросилось в лицо, на высоту полтора метра. Несмотря на то, что была меньше в сто раз, безвыходная ситуация сподвигла её на такой поступок. Вообще интимность, подобно уборной, в приличном обществе, дурной тон – говорить вслух о туалете и процессах, происходящих в этом помещении. Но каждый хозяин уделяет этой комнате не меньше внимания, чем самому красивому углу своего дома. Даже в спальню или в какую-то другую комнату дома, гость может не попасть, но в туалет..! Как же..! По нужде! В обычном и даже «падшем» мире – эта тема называется «западло». Как что-то грязное. После которой, не помывши руки, считается «гашенным» – грязным человеком. Можно сказать, что нужник неотделимая часть быта любого человека, так же как и секс. Любовь играет в крови, подобно горячим уголькам. Страсть руководит разумом. Эти угольки способны поразить сердце и мозг. Они разгораются и могут сжечь дотла того, кто не смог приручить этот огонь. Виолет проходя эти стадии в своей жизни, по первой был как-бы в стороне, пока гормоны не захлестнули его, как любого пацана в его юные годы. Показывать чувства считалось среди тринадцатилетних ровесников не признаком силы и крутизны. Но крутизна заключалась даже в другом, в обратном : дёргать за косички, доводить до слёз, обзывать плохими словами. Но у Виолета был иной подход. Наверное, подспудно, он чувствовал, как медленно, но верно разгораются в крови эти искры первой влюблённости.