Илья Воробьев - Маска падшего

Медицинская академия непонятным образом сумела избежать участи своих соседей и осталась совершенно цела (только её корпуса в других районах города уничтожены). Учреждение это представляло собой здоровое прямоугольное здание с двускатной гигантской крышей и мраморным фасадом. Парадный вход – пара здоровых деревянных дверей, – стоял на высоте и отделялся от дороги двадцатипятиступенчатой широченной лестницей, что начиналась внизу выложенной метровыми блоками площадкой, а вверху заканчивалась террасой, на которой параллельно дверям в один ряд выстроились исполинские белые колонны. Немногочисленные окна с тёмными деревянными рамами закрыты от мира внешнего прочными чугунными решётками. Трудно выдать с ходу, сколько этажей в этом сооружении, но с первого взгляда совершенно понятно, что здание ничуть не уступает в размерах пятиэтажным домикам, так распространённым в трущобах, а некоторые из них даже обгоняет; но до настоящих высоток и тем более небоскрёбов, коих расплодилось великое множество, этому храму науки было далеко.

Итак, двое студентов да измученный Томас оказались на этой площади и поспешили к академии. У длинноволосого бедолаги уже одышка и раны снова открылись. За троицей тянулся тенью лёгкий кровавый след, а Томас, казалось, сознание терял.

На площадке перед лестницей на мраморных скамьях расположились группки студентов в одежде на манер «белый верх, чёрный низ». Ровным счётом никто из них, кроме одного добродушного паренька-торопыги, не обратил на троицу никакого внимания.

– Господи, что случилось?! – воскликнул этот паренёк, кинувшись на помощь.

– На него в переулке напали, – хмуро ответил Артур.

Вот и прочие студенты отреагировали на происшествие и обступили пострадавшего, пытаясь помочь кто чем.

– Мы его донесём, – твёрдо выдал Александр, обратившись к тому добродушному пареньку. – Иди предупреди преподавателя, что мы задержимся.

Добрый помощник кивнул и со всех ног побежал в здание академии, расталкивая торопившихся на занятия студентов, что образовали в дверях плотную толпу. Троица же медленно поплелась за ними.

– Отчислить не должны… – тоскливо протянул Артур.

От того количества войн и болезней, что словно гром средь ясного неба свалились на человечество с наступлением нового века, смерть по земле прокатилась на колеснице. Теплились ещё угольки милосердия, и хотелось иному человеку помочь какому-нибудь страдальцу, да и на полях сражений нужны были врачи. Однако учреждений, готовящих этих врачей, было немного, и число их увеличиваться с годами не торопилось. Отсюда невообразимое количество абитуриентов в Медицинской академии. В этих условиях, с учётом желания ректората академии посадить хотя бы на день каждого из будущих студентов за парту, дабы среди них выявить наиболее способных, легко объяснить, почему того или иного студента за самую банальную оплошность могли исключить. Для Александра и Артура всё обошлось: их не исключили, но с первой пары прогнали, пригласив вместо них в качестве гостей двух подростков. Томаса госпитализировали.

Александр и Артур сидели на ступеньках парадной лестницы, терпя невыносимую духоту, обливаясь потом и временами водой из бутылок. Мрачен был Артур.

– Кто бы это чёртово солнце сбил оттуда, – прогудел он, скривив рожу. С самого утра казалось ему, что день не задастся и совсем скоро некие перемены постигнут его. Видимо, одна такая перемена в виде отчисления только что пронеслась мимо.

– Никто и не собьёт, – усмехнулся Александр. – Законы физики, рассказываю, не изменить.

– Вот тебе-то, пессимист чёртов, и не изменить! Только и можете терпеть да терпеть, а вот взять да изменить – а зачем нам? – зло пробасил Артур, в гневе метнув вниз по лестнице портфель.

– Что за бешеный комар тебя сегодня укусил?..

– Ты ещё спрашиваешь! Нашего друга чуть не грохнули те подонки, нас чуть не отчислили, а он ещё удивляется, почему у меня такое плохое настроение! Хотя, что это я – нашего Александра всегда папа деньгами снабдит! – съязвил озлобленный студент.

Товарищ поглядел на него с лёгким удивлением и безо всякой обиды ответил:

– Не от нас с тобой зависело, какими будут наши родители. И это тоже не изменить.

– А ты вообще что-то изменять собираешься?! А, к чёрту! Ты родился в богатой семье, твой отец – легендарный предприниматель, а мой – мальчик на побегушках у него. Ясное это дело, что тебе ничего менять не хочется, потому что тебе ничего не интересно!..