Илья Воробьев - Маска падшего

Возле широкой и бурной реки воздвигнута целая набережная, выложенная брусчаткой разной формы и разных цветов. Вдоль по набережной, где-то посередине, по особенно тёмной дорожке неторопливо шагали и пары, и группки самых разных людей. Редко у кого можно было заметить улыбку – лица, точно вуалью, покрыты задумчивостью; если кто и приподнимал уголки губ, то лишь облегчённо, всеми силами пытаясь собрать оставшиеся горсточки удовольствия. Никто не мог вот так взять и задержать взгляд на нежно извивающейся водной глади реки – ведь завтра работа, да и вопрос по кредиту не решён, а ещё ведь и война вот-вот начнётся!

По краям дорожки располагались деревянные скамеечки, рядом – покрытые узорами урны, а за ними – невысокие пышные деревья, очень кстати рассыпавшие тень на дорогу, делая жизнь всех этих скучных, замученных людей немного легче и приятней.

В конце набережной, там, где брусчатая дорожка сменялась асфальтом, показались три фигуры. Двое из них – Александр и Артур, а третий – тот самый Вендель: среднего роста блондин с коротким хвостиком, неширокий в плечах, стройный, с крупными зелёными глазами и вечной широкой улыбкой. Девушки обыкновенно описывают его как красавца, хотя знакомство с ним подобно встрече с огнём: либо его опасаются, либо пробуют поиграть и тут же отшатываются, обжёгшись.

Компашка неторопливо и развязно шагала по набережной, непринуждённо и весело болтая. Вдали чернели клубы дыма, виднелся временами огонь; раз в минуты громыхал снаряд. Никто кроме Артура не обращал ровным счётом никакого внимания на это – после долгой разлуки друзьям всегда охота наболтаться вдоволь.

– Так в этом было дело! – воскликнул Александр, и в карих глазах его скакнула искорка задора. – Мне столько наговорили, я думал что серьёзное!

– Ты знаешь её, – хихикнул Вендель. – Она если заведётся, то хоть закапывай!

Улыбка ревниво покинула лицо Артура – да, вот он, юморок Венделя! Знал Артур, на что идёт, да не мог отказать Александру – боялся его обиды. Хотя, стоит признать, тот и не обиделся бы вовсе.

– Ну да. Это, как у вас в академии?

– А? Что у нас в академии? – не понял Вендель.

– Слышал, у вас серьёзный недобор.

– А, да, есть такое, – признался весельчак, сцепив расслабленно руки за головой. – На втором курсе тридцать два человека, а на первом всего четырнадцать. И это их ещё на группы делят! Представь, как им клёво учиться?

– Не очень, по мне, клёво, – откликнулся Артур, бессознательно поматывая головой. – Чувствуется одиночество, да и постоянно кажется, что родину твою побросали все, кто мог.

– Родина-смородина, – парировал Александр. – Учатся там не за этим. Рассказываю, в кого пальцем не ткни, тебе ответят, что это престижно и больше шансов на работу устроиться.

– За гроши, – брякнул вдогонку блондин.

– Глупости! Не поверю, чтобы в «военке» учились эгоисты! – заявил Артур.

– Здрасьте, это я! – Вендель затормозил и сердечно поклонился Артуру.

В тот же момент, как они встали, несколько смеющихся ребятишек лет четырнадцати-пятнадцати, грязных и неопрятных, играя в догонялки, сделали круг подле студентов и чуть было не унеслись куда-то во дворы, как весельчак проворно схватил одного из них, самого высокого паренька.

– Стоять, черти!

– Отпусти! – заверезжал было ребёнок, да умолк сразу, ибо никто из прохожих на его крик не обратил внимания. Друзья его остановились поодаль и стали наблюдать испуганными глазами.

– Эй, полегче, я ещё не сжигаю тебя! – рассмеялся Вендель и отпустил.

Пареньку никто не мог позавидовать: тело тоньше спички, через дыры в лохмотьях торчат ребра. Бродяга подправил рваную одёжу, обернулся, спрятав как-то скромно руки за спиной, и проговорил:

– Не делай так больше, я ведь и умереть со страху могу!..

– А ты не воруй мои деньги, мелочь! – воскликнул блондин, молнией завёл руку за спину ребёнка и выудил кошелёк. – Я твои манёвры знаю!

– Всё-то он знает, – прошипел ребёнок. – Как ты так чувствуешь?

– Секрет! Сдулись отсюда, чтоб я вас больше не видел! Кыш, кыш!

Паренёк махнул на прощание рукой, догнал своих – ещё более страшных существ, – и группка проворно скрылась в переулке.

Александр только глаза таращил от этой сцены. Никто из человеческой реки и внимания не обратил на нищих детей – не до этого всем.

– Это кто вообще сейчас были? – услышал Вендель закономерный вопрос и ответил:

– «Золотце»! Уличная банда воришек, мои кенты. Сироты!