Парвиз Асланов - Ангел Элли

Журналистка: Да, простите, я задумалась.

Писатель: Вытрите слезы, все хорошо. Я спросил, потому что потерял грань реальности и бреда. Так бывает, говорю сам с собой, и вроде становится легче.

Журналистка: Скажите, что такое любовь?

Писатель: А вы знаете? Любой, кто говорит, что знает точное определение любви, тот врёт. Как вы думаете, почему у всего есть определения, а у любви их много? Настолько много, что каждый человек говорит о ней по-своему, каждый видит любовь в разных людях, вещах, животных. Потому что любовь во всём. Если он не полюбил вас, значит, он уже любит кого-то, а кто-то любит вас, и вы кого-то полюбите. Для меня любовь – это её глаза, её имя, голос, улыбка, для меня любовь – это она.

Журналистка: Как она вам сказала, что любит другого?

Писатель: Она не осмелилась сказать об этом, она просто ушла, а я не осмелился сказать, что всё знал.

…

Прочитав статью из этой газеты, я почувствовал, что у меня на глазах выступили слёзы. Он говорил это всё журналистке с улыбкой, а внутри сгорал. Мне стало стыдно, что ни одного ангела не было рядом с этим человеком, когда он любил так, как должен любить человек. А сейчас – куда привела его судьба? Он сидит здесь – бездомный, помнящий всё, не сумевший вернуться домой, побоявшийся, что его не поймут, не примут обратно. Я промолчал и попытался встать, но у меня не получалось.

– Мои ноги меня не слушаются.

– В первый раз пил алкоголь? – спросил бездомный.

– Я не человек, на меня это всё не действует.

– Видимо, теперь действует. Не забывай: тебя видят, ты смертный, как и все мы.

– Тяжело будет к этому привыкнуть, – ответил я.

– Придумал, что будешь делать?

– Да, я пойду в дом Элли.

– Вот так просто? Зайдёшь, увидишь её – и что дальше?

– Нет, не в тот дом, где она живёт, а в тот, где жил её отец. Дом, где Сара, мама Элли, жила со своим мужем. Он так и остался заброшенным, его не стали сдавать в честь памяти о Саре. Когда Элли выдадут замуж, она переедет в этот дом создавать новую жизнь, а пока что там поживу я. Кто знает, может, небеса перестанут сердиться на меня и вернут назад мою силу, крылья и меня самого.

– Откуда ты знаешь, что её дом пустует и там никого не бывает?

– Я ведь ангел их семьи, я всё знаю.

– Возьми это, – сказал бездомный, протягивая мне визитную карточку.

– Что это?

– Съезди в это место, там тебе могут предложить подзаработать. Найди человека по имени Кевин Барт, скажи ему, что ты от меня, он поможет.

– Что я ему скажу? Как тебя зовут?

– Он поймёт, просто дай ему это.

– Спасибо! – я поблагодарил его, и мы замолчали.

Он отпустил голову, словно отключился, а спустя несколько секунд он резко поднял глаза и посмотрел на меня каким-то новым взглядом, будто только что понял, что я свалился с неба и до этого мы не разговаривали. Он продолжал осматривать меня, и я чувствовал, что он хочет задать мне ряд вопросов, но не знает, с чего начать.

– Что это на тебе надето? – наконец спросил бездомный, постоянно глядя на нижнюю часть моей одежды.

– Это хитон.

– Хитон? – спросив, он даже не сделал удивлённое лицо, хоть и услышал это слово в первый раз.

– Да, это нижняя часть одежды ангелов.

– Не знал, что у ангелов есть одежда. И где твой верхний хитон?

– Какой ещё верхний хитон?

– Верхняя часть – футболка или майка, например.

– Его называют гиматий, это плащ, который заворачивается поверх хитона. Он слетел, наверное, при падении.

– А, видел, – сказал он и посмотрел на стену, что сзади нас.

Мы находились у заброшенного дома, где вдоль стены были рисунки ангелов, которые я даже не заметил, над ними – балконы с железными решётками, а внутри – пустота.

– Наверняка и корона у тебя есть, тоже улетела? – продолжал расспрашивать бездомный, смотря на картины на стене.

Я повернул голову, посмотрел на рисунки и понял, что он имел в виду диадему, головное украшение. Я промолчал.

Я отлеживался в том переулке ещё часов четырнадцать после разговора с бездомным. Мы больше о личных вещах не разговаривали, беседовали лишь о том, как устроен мир и как мне себя вести при людях. Он ухаживал за мной, давал мне воду, сидел рядом. А когда я спал, почувствовал, как меня укрыли чем-то теплым и приятным. Это была его куртка. Я предложил ему пойти со мной и пожить под одной крышей в одном доме, но он всячески отказывался, говоря, что его дом – это улица.

В скором времени я смог нормально стоять на ногах и пошел по улицам города, держа путь к новой жизни. У до дома, где семья Элли проживала свою прекрасную и счастливую жизнь, на меня нахлынули воспоминания – как я сидел на качелях у дома, глядя на счастливую Сару. Она выбежала во двор, где её возлюбленный сидел на скамье и читал книгу, и принесла ему весть о своей беременности. Чуть позже, на той же скамье, они решили, что если будет девочка, то назовут её Элли. Так и случилось. Кто бы мог подумать, что сейчас я стою здесь и всё вокруг так изменилось, что до ужаса страшно и непонятно, что будет дальше!