Влад Костромин - Палач. История, одна из многих

Глава 1

Прошла очередная командировка, уже десять минут стою и не могу постучаться в дверь собственного дома….

12 мая 1998 год, штат Праум

Смешалось два чувства: желание обнять драгоценную семью и отвращение к самому себе. Целый месяц ожидания, когда вернусь домой и встречу самых родных мне людей, но не смог сдержался. Всему виной… Люси.

– Идиот, – прижав кулак ко рту, шёпотом говорил сам себе, – соберись! Это было всего раз и больше не повториться! Теперь ты с семьей, они рядом, ты быстро об этом забудешь.

Медленно поднёс кулак к двери, но услышал звук замочной скважины, и она распахнулась. На пороге стояла Роза – моя жена, одетая в торжественное платье фиолетового цвета, с великолепными кудряшками на голове и потрясающим макияжем, подчёркивающий её большие карие глаза.

– И что это вы возле двери мнётесь? – с игривостью в голосе спросила Роза.

Только хотел что-то ответить, как Роза кинулась на шею и расцеловала меня. Бросил сумку и крепко обнял её. Такое счастье за долгий промежуток почувствовать тепло родного человека. Закрыл глаза и полностью погрузился в эти прекрасные чувства, как перед лицом возник образ Люси, она эротично подмигивала и манила рукой к себе.

Открыв глаза, увидел за плечом Розы нашу дочку – Ингу. Ей всего шесть лет, но она очень сообразительный ребенок, всё схватывает на лету. Инга весело приветствовала меня: прыгала, смеялась и интенсивно размахивала руками; в них болтался плюшевый бурундук, это мой подарок с прошлой командировки.

Роза последний раз поцеловала меня в щёку, отпустила руки и нежно прошептала:

– Чего ты ждешь? Смотри, как она хочет к тебе.

Рванул к своей дочурке, широко раскинув руки, чтобы сразу заключить Ингу в объятия. Она побежала мне на встречу с озорной улыбкой. Как только дотянулся, подхватил её и крепко обнял.

– Я скучала, папа! – с улыбкой на лице произнесла Инга.

– Тоже безумно скучал, моя маленькая! – сдерживая слезы, проговорил я. – Хорошо себя вела? Маму слушала?

– Да, слушалась она, – сказала Роза, следуя на кухню, – кушать будешь, дорогой?

– Конечно! – отпустив дочку, ответил жене. – И от кофе тоже не откажусь.

– Будет сделано, – выглянув с кухни, с нежной улыбкой прошептала Роза.

Присел на корточки, чтобы моё лицо было на одном уровне с Ингой:

– Сладкая моя, иди к себе в комнату, пару минуточек поговорю с твоей мамой и приду, – целуя дочку в лоб, сказал я, но её лицо начало приобретать обиженный вид. – Говорю же, буквально две минуточки, – прищурив глаза, стал пронзительно смотреть на Ингу, – или ты мне не веришь? – и усыпив бдительность, начал её щекотать.

Она очень громко и пронзительно засмеялась, прыжком отскочила от меня и погрозила пальчиком:

– Ровно две минуты, я считаю! – командирским голосом сказала Инга, и убежала в сторону своей комнаты.

Встав с корточек, направился на кухню. Перейдя её порог в нос резко ударил благородный запах кофейных зерен. Роза прекрасно знает, как мне нравится свежий приготовленный кофе. Никогда не поддерживал растворимый, вкус этого изысканного напитка напрочь отсутствует в этой пыли коричневого цвета.

Я аккуратно сел за обеденный стол и наблюдал за изяществом Розы. Она плавно, перемещалась из одной точки комнаты в другую. Её движения были настолько грациозными, что, доставая обед из холодильника она делала маленькое представление. Все её передвижение по кухни – один большой танец. Понимаю, Роза безумно счастлива, что я приехал, мои эмоции были бы абсолютно такие же, но всё портит Люси, всплывая передо мной, каждый раз, когда закрываются глаза.

Роза уже сняла турку с конфорки, и поставила еду подогреваться, а моё отвращение к самому себе нарастало, вместе с гудением микроволновки. Мне никак не удавалось расслабиться, чувство дискомфорта сжимала меня, как тиски. Ко всем вещам в жизни я подходил рационально. Эмоции не были движущей силой, все мои действия досконально продумывались и доводились до совершенства. Как вышло, что страсть взяла верх и с подвигла к измене? Как жить с таким грузом дальше? Как скоро Роза всё узнает и весь мой мир рухнет? Ощущение заключённого, знающего о казни, но не о её времени.

Нельзя тянуть, нужно жить по совести и рассказать обо всём, но разум брал верх и приходило осознания – после сказанного, наступит конец. Конец нашей счастливой, беззаботной жизни. Конец нашим планам на долгое и блаженное будущее. Я больше не увижу Розу счастливой рядом с собой; не приму участия в воспитании Инги; мы больше не соберемся вместе за обеденным столом для обсуждения пройденного дня. Мне нельзя этого допустить!