Мария Капер - КОСТИ

251 миллион лет назад, во времена единого континента Пангея, на земле произошло Великое Пермское вымирание. Достоверные причины случившейся биологической катастрофы до сих пор не известны. В пермском периоде состав атмосферы приблизился к привычным нам значениям, расцвет травянистой растительности создал условия для возникновения и развития травоядных форм животных. Климат характеризовался выраженной зональностью и возрастающей засушливостью и имел наибольшее сходство с современным, чем предыдущие и последовавшие периоды. Вымирание подвело границу палеозойской эры – эры древней жизни. Учёные не предполагают возможность существования в пермском периоде форм жизни идентичных Homo sapiens. Но история не раз доказывала, что учёные могут ошибаться.

«Дорогой муж, прошу меня простить, я не могу с этим жить и ему не позволю. Юлиана Лаврентия-Монтесс, 69 день 82 года со дня Воскрешения».

Сделав эту запись, она закрыла чужой дневник и, оставив его на столе, вышла из кабинета. В пустынных ночных коридорах замка Монтесс не мог встретиться никто, кому под силу было её остановить. Роберт со своей матерью Элизабет два дня как отбыли в Периней для согласования политического устройства с новым Великим князем. Рерик, её свёкор, болен и прикован к кровати. Одной ей пришлось снести эту ношу, принять тяжелое решение и воплотить его в жизнь. Очевидно, только так и должно было быть. Будь рядом Роберт, это бы всё усложнило.

Держа в руках подсвечник, она вошла в детскую. Обе няни вскочили со своих кресел, но не успели ещё поклониться, как княжна велела им уйти. В кроватке мирно посапывал Роберт младший. Юлиана склонилась над сыном. Бо, унаследовавший черты лица по материнской линии, был копией младшего братика Юлианы. Мать пугающей тенью зависла над кроваткой, внимательно вглядываясь в своё дитя. Малыш неспокойно перевернулся и зашевелил губками во сне. Из-под пижамы показался медальон – объемное дерево в стеклянном круге. Символ рода его отца, слишком увесистый для ребёнка, но уже принадлежавший ему по наследству вместе с короной До́риана. Юлиана поставила подсвечник на одеялко, взяла с тумбы масляную лампу, сняла крышку и вылила её содержимое на кровать. Глубоко и медленно вздохнув, накрыла рукой нос и ротик Роберта младшего.

Проснувшись, малыш начал дёргаться. Свеча упала на одеяло, и облитое горючим маслом оно вспыхнуло. Сверкавшее подростковым очарованием лицо княжны залилось жарким потом, по комнате распространился запах жжёных волос. Бо уже не дышал. Огонь сантиметр за сантиметром поглощал его тело и поднимался по руке матери. Юлиана не убрала руки до самой своей смерти, когда ноги уже не держали её, и она рухнула на горящие останки сына. Такими их и нашли среди груды пепла, обволокшей всю комнату. Сильнейший пожар длился достаточно долго и не оставил после себя ничего кроме безжизненных костей и каменных стен. По крайней мере, так значится в летописях.

Шестьдесят восемь пронумерованных кушеток-каталок, заполненных человеческими телами, выстроились вдоль серых глянцевых стен в прямоугольном хранилище. По периметру расставлены датчики движения. На металлической двери электронное табло зелёным показывало температуру воздуха 1 °С, содержание кислорода 2 %. Надпись сменилась на красное «Разгерметизация».

В помещение вошли двое: светловолосый мускулистый мужчина лет сорока с плоским компьютером в руке и смуглый кучерявый парень лет двадцати. Дверь за ними закрылась, и зашумел вентиляционный гул. Электронное табло засияло синим: «восстанавливаются заданные значения».

– 56-ой, закончился оплаченный период, – на ходу произнёс светловолосый, на белом халате которого вышито «Уильям Морок». У молодого парня на голубом халате нашивок не имелось.

– Этот? – Розе выдвинул в проход кушетку с пожилым мужчиной. – Его же только позавчера привезли.

Билл оторвал взгляд полусинтетических глаз от экрана и направил на труп.

– Ну, хоть пожил своё, – констатировал он.

– За два дня никто не пробуждается, на что только рассчитывали родственники… – бурчал Розе, снимая с трупа бирки. – А если они забыли? Может, стоит позвонить им?

– Им уже звонили.

– И? – с надеждой внимал парень каждому слову шефа.

– Не отвечают, – безучастно отчитался Билл, снова уткнувшись в экран. – И восьмой номер. Обоих в крематорий. И не смотри так, будешь принимать всех близко к сердцу – недолго тут проработаешь.