Ч. Флетчер - Мальчик и его собака перед концом света

Эта история другая. Она реальна. Я пишу правду, рассказываю то, что знаю, описываю то, что действительно произошло. Но все, что мне известно, даже мое рождение, произошло спустя много, много лет после того, как апокалипсис накрыл этот мир.

Пожалуй, я должен представиться. Я Гриз. Это ненастоящее имя. Мое реальное имя более красивое, но меня звали Гризом сколько я себя помню. Мне рассказывали, что в детстве я все время ныл и кусался, как медвежонок. Так я стал Мелкой Грызлей. Шли годы, мое имя становилось короче, и теперь я просто Гриз. Я больше не ною. Папа с гордостью называет меня стойким. Быть стойким – значит не жаловаться. Он говорит, что я как будто покончил с нытьем еще до того, как научился говорить. Теперь, пусть я и задаю слишком много вопросов, я никогда не сижу сложа руки. Это он тоже говорит с гордостью. Папа прав. Жалобами ничего не добьешься.

Здесь, после конца света, нам всегда есть чем заняться.

Здесь – это у нас дома. Наш дом – это остров. Мы – это мои родители, брат Фёргом и сестра Бар. И, конечно, собаки. Моих зовут Джип и Джесс. Джип – терьер с длинными лапами, жесткой коричнево-черной шерстью и глазами, которые ничего не упускают. Джесс такого же размера, но у нее мягкая шерсть, она поуже в плечах, а еще у нее на груди белое пятно. Они дворняги, брат и сестра, одинаковые, но разные. Джесс – огромная редкость, потому что сегодня в собачьих пометах рождаются только самцы. Наверное, это связано с Гелдингом. Возможно, то, что произошло с людьми, повлияло и на животных, но не так серьезно. Сегодня самки рождаются очень редко. Возможно, это наказание за преданность, вселенски несправедливая расплата за то, что собаки веками шли с нами бок о бок.

Мы единственные люди на острове, и это хорошо, потому что остров не такой уж большой. Мы живем на нем впятером, но порой я думаю, что было гораздо лучше и не так тоскливо, когда нас было шестеро. Он называется Мингалей. Так его называли, когда ты был жив. Он находится на Атлантическом побережье бывшей Шотландии. Дальше на запад ничего, кроме океана и затем Америки, и мы почти уверены, что и ее нет.

На севере находятся Паббей и Сандрей, низкие острова, где мы пасем овец и лошадей. Еще севернее лежит большой остров Барра, но мы там не бываем, и это очень обидно, потому что там много больших домов с разными штуковинами. Но там что-то произошло, и теперь эта земля считается небезопасной. Очень странно всю жизнь проплывать мимо такого большого острова с замком посреди гавани и ни разу не высадиться там. Это как зудящая царапина на спине, до которой не можешь дотянуться. Но папа говорит, что на Барре тебя ждет что-то похуже царапин. Поскольку именно это странное нечто убило его родителей, мы туда не плаваем. Это злополучный остров, и сегодня там живут только кролики. Даже птицам он не по душе. На моей памяти чайки ни разу не садились на его мокрый прибрежный песок.

На северо-востоке от нас находится длинная низкая гряда островов под названием Уист и остров Эрискей. Эти места более удачливы, и мы часто там бываем. Там нет людей, зато много диких животных и мест для выращивания дикого картофеля. Раз в год мы отправляемся туда на неделю, чтобы собрать урожай ячменя и овса со старых полей. Иногда мы плаваем туда повикинговать. Это слово придумал папа: мы отправляемся в путешествие на несколько дней, ночуем в домах на островах и занимаемся мародерством, словно древние мореплаватели на огромных кораблях из книжек. Но мы не плохие: мы просто ищем полезные вещи из старого мира, инструменты и материалы в заброшенных домах, чтобы выжить. И, конечно, книги. Оказалось, книги очень хорошо хранятся, если держать их подальше от сырости и крыс. Они легко могут прожить сотни лет. Чтение – еще один способ выжить. Полезно знать, откуда мы пришли, как мы здесь оказались. Но самое главное для меня заключается в другом: хотя эти низкие и пустые острова – все, что я видел в своей жизни, когда я беру в руки новую книгу, я словно открываю дверь в новый мир и путешествую в пространстве и времени.

Даже в необъятном море и бескрайних небесах может стать тесно, если не видишь ничего другого.

Вот кто я такой. Наверняка ты знаешь все о себе, точнее, знал. Потому что ты, разумеется, мертв и мертв уже давно, как любой человек, когда-то живший на планете.

Почему я говорю с мертвым человеком? Мы еще вернемся к этому вопросу. Но пора продолжать историю. Я прочитал достаточно книг, чтобы знать, с чего начать.