Лара Вагнер - Бывшая Москва

– Теперь медленно открой глаза.

Она послушалась, и вдруг внизу за окном что-то блеснуло, будто и правда зеркало. Темная поверхность бывшего пруда сверкала. Неважно, что это были обломки стекла, разбросанные повсюду. Издали они казались солнечными бликами на воде.

– Видишь?

– Да! Как здорово!

Маша прищурилась, и ей показалось, что вокруг сияющей воды зеленеют деревья, и небо уже не серое, а голубое, такое, как рисовали на картинках в старинных детских книжках. Солнце светило настолько ярко, что даже приходилось щуриться и смотреть сквозь ресницы. Яркое, жаркое, желтое солнце. Стало так тепло…

Ян стоял рядом, прижавшись к оконному проему, совсем-совсем близко, тоже смотрел на улицу.

– Ты все это видишь? – прошептала Маша.

– Да. Деревья зеленые, а на ветках видят птицы.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, потом в губы.

Маше стало еще теплее, и она отстранилась не сразу. Должна была отстраниться, ведь поцелуи с чужими мужчинами ни к чему хорошему не ведут. Это настойчиво твердила наставница в выпускном классе. И все же, было приятно.

– Прости, я не…

– Ничего, не надо извиняться. Я не сержусь.

Свет солнца, которого на самом деле не существовало, медленно угасал. Хотя все вокруг снова стало серым, Маше не было больно, как случается, когда реальность прямо на твоих глазах разрушает временно ожившую мечту. Пусть Патриаршие – всего лишь куча мусора, но теперь понятно, какими они были прежде. Может, когда-нибудь они снова станут настоящими?

– Пойдем? – спросил Ян.

– Погоди.

Маша пошарила в оконном проеме, взяла маленький камешек, положила в карман.

– На память возьму. О деревьях и солнце. Ян, мы ведь куда-то в другое место сначала ехали?

– Да. Нас Богдан в гости пригласил.

– Слушай, а зачем он такие длинные волосы отрастил?

– Маш, ты у него сама спроси, если любопытно.

– Мне неудобно.

– Наверно, ему просто так нравится, – усмехнулся Ян. – Вкусы у людей разные. Некоторым ведь наоборот нравится лысая голова.

– Ты на кого намекаешь?

– На твоего хваленого Лидера и на одну его поклонницу. А сейчас ты меня наверняка ударишь.

– Вот еще! Мне совсем не хочется.

– Какая же ты после этого поклонница Лидера? Предаешь свой идеал.

– Ян, хватит ржать! Что смешного?

Маша возмущалась, хотя самой почему-то тоже хотелось рассмеяться.

Ян побежал вниз по лестнице, Маша бросилась за ним. В одно мгновение миновали два пролета, и перед самым выходом Маша все-таки Яна нагнала. Или он сам притормозил. На улице она уже привычно держалась за его руку. Маше нравилось, что Ян такой высокий по сравнению с ней, нравилось задирать голову и заглядывать ему в глаза.

– Я теперь, когда снова попаду в свой парк, буду представлять, что в бывшем бассейне блестит вода. Так ведь тоже когда-то было.

Снова в метро… На этой ветке пассажиров набралось побольше, и болтать стало неудобно. Хотя вполне достаточно просто находиться рядом…

Через узкие улочки и тихие дворы добрались до четырехэтажного бетонного здания. Вид у него был заброшенный и явно нежилой. Похоже, это какое-то учреждение, из числа тех, что после Атаки подверглись такому разрушению, что приводить их в порядок и использовать дальше не имело смысла.

Ян несколько раз подряд коснулся едва заметной панели на стене, распахнул тяжелую дверь. Поднялись на третий этаж, оказались в длинном коридоре, в который выходило множество дверей. Одну Ян открыл, и они с Машей зашли в просторную светлую комнату. За столом, заваленным инструментами и железным хламом, сидел Богдан, сосредоточенно ковыряясь маленькой отверткой в какой-то детали.

– Я уж думал, вы не придете.

– По дороге еще кое-куда заехали.

– Как там погода?

– Как всегда, само собой. Что за дурацкий вопрос?

– Да я вторые сутки отсюда не выхожу. Показалось, что дождь шумит. Хоть какое-то изменение.

– А в окно посмотреть не мог? – изумился Ян.

– Некогда было. Ты же знаешь, у меня работы выше крыши.

– Ты и здесь плакаты делаешь? – поинтересовалась Маша, хотя работа Богдана совершенно не походила на то, чем занимались друзья Яна в мастерской. Возможно, какие-нибудь крепления и рамки мастерит?

– Нет, что ты! Из меня плакатчик никакой, я просто у ребят в мастерской числюсь. Иногда только там появляюсь. А так я совсем другим занят. Видела когда-нибудь прежние машины?

– Что ты имеешь в виду?

– Вот, например…

Богдан кивнул на другой стол, где, как сперва показалось Маше, стояла большая коробка. Однако это был некий прибор, видимо, из старинных. Бледно-серый пластик или металл, одна стенка почти полностью сделана из темного непрозрачного стекла.