Сергей Гришко - Кое-что из фантастики

Сделав жест голосу, я высказал свое пожелание – Будьте добры и материализуйтесь, дабы я знал, с кем говорю и, конечно же, не в тех объемах коими вы похвалялись, что-нибудь привычное глазу и доступное. Иначе ваш голос в голове приведет меня к обыкновенному помешательству, а после я при всем своем желании и великодушии не смогу вам помочь.

Голос не ответил. Хорошо-о-о – растягивая гласную, произнес я, значит, вскоре отпустит и снова он заговорил.

– Ладно. Это допустимо, но мне нужен макет. Макет? – переспросил я. Да – прозвучал ответ.

– Позвольте, а что вы из себя представляете? Последовала пауза

– Вы не поймете – был после ответ. Замечательно. Послушайте, если вам удалось пролезть в мою голову, то покопошитесь в ней безболезненно и обнаружьте образ соответствующий вашему статусу. Я великолепно понимаю, что такое огромность и как мал Геленджик с окрестностями, но все же есть объем, который мне доступен. Пожалуй, вы правы.

Я хохотал, держась за живот, после отирал слезы и снова меня разбирал смех. Вы значит робот?!

–Нет, скорее замкнутый автоматизированный механизм способный мыслить и развиваться подобно вселенной.

– Но если вы механизм, то вас кто-то создал или запустил?

– Нет, я всегда был таковым для этого необходима энергия и вещество. И всего лишь? – в этом моя ирония достигла своего апогея.

– Я так понимаю, вы мне не верите? Я усмехнулся, пожав плечами – Кому вообще можно верить?

Передо мной сидел Т800 из одноименного фильма просил об услуге, приступы смеха грозили разорвать меня изнутри.

– Послушайте, вам бы лучше явиться автоботом или десептиконом – после я прыснул со смеху

– Хотя пардон, габариты последних несколько настораживают и вообще не доверяю я им. Трансформирующиеся механизмы могут запросто изменить свои намерения, что им помешает какие устои? Если в нем все изменчиво, мне кажется, что форма способна изменить мысль, как вы думаете?

Т800 поднялся во весь рост и просто напомнил, что надо прекращать валять дурака и если он вдруг окажется таким каков есть… Боюсь дорогой Василий, что юг России окажется одним сплошным кратером. И, слава богу, что беседуем мы с вами на орбите Венеры – добавил я. Именно так – заключил он.

Все же алкоголь дал о себе знать потому, как я внезапно именно всегда так случается, поймал себя на мысли, что наш диалог стал приобретать явную витиеватость и лишился всякой конкретики. С другой стороны что поделать? Если после графина коньяка в твоих собеседниках оказывается Т800, при этом весь диалог происходит на орбите Венеры, и сей грозный персонаж просит о помощи – О, где вы зеленые карапузы черти!?

Смейтесь господа присяжные заседатели, смейтесь, ибо жизнь нелепая шутка, ибо апофеоз абсурда близок.

Итак, просто пьяный Василий в проекционном блоке на орбите Венеры приходит путем прямым и единственно возможным к решению, ибо оно кратчайшее и другого быть не может. Человек взрасти в себе героя и выйди из тени серого бытия!

– По рукам любезнейший робот, что я должен сделать? И тут все внезапно началось. Я же был искренне уверен, что механизм будет какое-то время уговаривать меня, дабы как при операции дать наркоз, а там собственно все по колено.

Острое чувство бесконечной огромной замершей пустоты, она не преодолима, ты настолько мал, мягок, жалок, слаб, что едва тянешь на божье творенье, просто грязь в преддверии его чертогов. После я почувствовал жгучее желание любопытства, вот оказаться поодаль и рассмотреть, что же это за махина на самом деле, и какой винтик следует мне вкрутить.

Кажется, время шепчет в часах, кажется, песчинка равна сотне упавших до нее на события, отмерянные или совсем иные, и о равенстве времен речи быть не может. Этот псевдо глюк не имеет временных рамок.

Сколько это продолжается? Ровно столько, сколько продлится ни песчинкой меньше, ни песчинкой дольше. В моих глазах пляшут электрические разряды, они пульсируют, то тлеют гирляндочными лампами и вновь загораются. Я не могу различить форму и объем данного объекта.

Вся эта энергия текуче перекатная, она бывает, сжимается в некую яркую сферу, слепящую глаза, но ненадолго, а после бесшумно растекается пестрыми змейками, образуя в некотором роде замысловатую паутину из созвездий, туманностей, странных звуков похожих на талую капель растворяющую густоту тишины в более светлые тона.

Человек во мне захвачен всем этим, это не объяснимо, это не зачем понимать, я просто жду, и мне кажется, вся моя помощь будет сведена к обыкновенному присутствию там, где не скоро ступит нога цивилизации.