Инна Живетьева - Тридцать седьмое полнолуние

– Сейчас у тебя оба лишними окажутся, – предупредил Ник.

Карась суетился на узкой лестнице, забегая то справа, то слева.

– А говорят, новые методики есть, эти… экспериментальные. Ну, типа, вместо Псов определяют.

– Кто говорит? Бабки на базаре?

– Че сразу! Я в журнале читал. Выявляют склонность, ну, и вообще, если уже инициация скоро.

– Журнал назывался «Юный фантаст».

Карась обиженно засопел.

– Не слушай его, Немой, – поддержал Жучара. – Брешет. Тебя просто на органы разберут, и все дела. – Он заржал, довольный собой.

В актовом зале шумели: придумали мероприятие с утра пораньше в субботу! Особенно возмущались те, у кого был пропуск в город. Жучара заметался между рядами, напоминая должникам, чтобы вернулись с деньгами. Дядя Лещ возле окна любезничал с Капой – воспитательницей малышей. С «камчатки» украдкой стреляли косточками из компота. Рядом с пустой сценой застыл Ноздря с дисциплинарным журналом под мышкой, его присутствие мешало разгуляться народным волнениям.

Нику – спасибо докладной из гимназии – пропуск все равно не полагался. Он забрался в дальний угол, жалея лишь, что не успел прихватить из спальни книгу. Рядом пристроился Карась, дожевывая булку. Гвоздь злым свистящим шепотом допытывался у окружающих насчет сигаретки. Повернулся и к Нику, но сразу же досадливо сморщился.

Двое старшеклассников выволокли из-за кулис стол.

– Доктора выступать будут, – сказал Карась. – А че, раз приперлись.

– Научат мыть руки перед едой, – согласился Гвоздь и пнул ножку стоящего впереди стула. Сидящий на нем Грошик испуганно втянул голову в плечи. – Карасина, в город пойдешь, сигарет купи.

Карась скис: на входе в детдом могли обыскать, и тогда прощай, прогулки по выходным, на целый месяц.

– Не ссы, прорвешься, – пихнул его Гвоздь. – Опа, гляньте!

Вынесли стулья, но не обычные, из столовой, а резные, с обитыми бархатом спинками.

– Богато живут доктора, задницы не мозолят.

На сцену вышел директор.

Удивленно притихли в зале – объявить лекцию хватило бы и дежурного воспитателя.

– Доброе утро, господа. Я рад сообщить, что вам выпала редкая возможность послушать, а также задать вопросы уважаемому человеку, многое сделавшему для нашей страны и, в частности, для нашего города. Его заслуги перед Федерацией были отмечены на самом высоком уровне, в том числе орденом «Золотой крест». Разрешите представить нашего гостя: полковник в отставке, член Городского совета, потомственный дворянин, чей род вписан в Королевскую книгу, – Георг Станислав Леборовски.

Первым захлопал Ноздря, остальные дисциплинированно подхватили.

– Это в честь какого праздника такой хрен с горы? – шепотом поинтересовался Гвоздь.

Из-за кулис показался седой военный в форме без знаков различия, но с орденами и медалями. Левую половину воротника пересекал голубой кант, на плече виднелась нашивка с родовым гербом. Гость остановился рядом с директором и коротко кивнул.

Ник перестал хлопать. Это был тот старик, что сидел в комиссии.

– Когда началась война, юному Георгу только-только исполнилось восемнадцать, и он сразу же ушел на фронт добровольцем – рядовым солдатом. День Победы же встретил в звании капитана. После не раз участвовал в пограничных конфликтах, отстаивая интересы Федерации. Четыре года назад господин Леборовски вышел в отставку и с тех пор принимает активное участие в жизни Сент-Невея. Мы должны быть благодарны, что такой человек согласился выступить у нас. Прошу вас, господин Леборовски.

Ноздря снова зааплодировал, но тут же замер под взглядом отставного полковника. Леборовски вышел на авансцену и внимательно осмотрел зал – ряд за рядом, пропустив только те, где сидели малыши. Ник выпрямился и поднял подбородок, когда ему показалось, что полковник смотрит ему в лицо.

– Я не привык говорить перед детьми. Тем более такими разными. Среди вас есть двадцать человек, которым пожалована «королевская квота». Это дети, чьи родители погибли в первые дни Арефского мятежа. Дети, которые сами попали в госпитали с тяжелыми ранениями.

Еле слышно прошептал Гвоздь:

– Спасибо, напомнил, а то мы забыли.

– Вы знаете, что такое война, – говорил полковник. – Прочие видели ее только по телевизору. Как бы ни старались ваши воспитатели, стереть эту разницу невозможно.

Леборовски прошелся по краю сцены.

– Поэтому предлагаю поступить следующим образом: вы спрашиваете, я отвечаю. Но должен предупредить: к сожалению, я не служил в Арефе, к тому времени уже находился в отставке. Итак, господа, что вас интересует?