Александра Ручьева - π-портал

Ивана Александровича Акимова новость о трагедии в Челябинске-140 настигла вечером дома. Он разогрел оставленное женой овощное рагу, включил планшет, чтобы узнать что-нибудь новое, расслабиться и сразу же забыть.

Акимов не хотел слушать местные новости, они вечно светились негативом, но упоминание «Сигнала» в теме заставило его пройти по ссылке. С каждой произнесённой журналисткой фразой из его души исчезал очередной луч света. И зачем он их отпустил повидаться с родственниками, а сам не смог поехать?

Удар. Звякнула вилка, упавшая на пол. Удар. На полу валялся стул. Ещё удар. На полу на коленях Акимов закрывал лицо руками.

Надя, любимая, его солнце… Лиза, дочка…

И враз никаких надежд не стало.

Семь лет спустя

– На следующей остановите, пожалуйста! – резкий голос вернул Акимова в реальность. Этот маршрут он знал так же идеально, как и русский алфавит.

Его семьдесят первый маршрутный флаер лихо лавировал среди коллег по ремеслу. Типовые стоэтажки стройными солдатами-параллелепипедами выстроились вдоль улицы Братьев Кашириных, приветствуя утренний рой машин на всех уровнях высоты транспортного потока. Северо-запад Челябинска-Т рано просыпался и разлетался по своим делам.

Акимов водил флаер по важному маршруту: из людского северо-западного муравейника пассажиры направлялись в Металлургический район – сердце промышленности Челябинска-Т. С утра народу набивалось, не протолкнуться, несмотря на просторный салон флаера.

На самом раннем рейсе тишина, все ещё досыпают десятые сны. Уже на следующем обязательно кто-нибудь заговорит то с соседом по сиденью, а то и с водителем (таких Акимов особенно не любил). А вот потом начиналась жара. Крики, ругань, попытки подраться и даже приставания, для чего у водителя никогда не было времени. Зато голова постоянно чем-то занята. И никаких мыслей о семье, вернее, о её отсутствии. Работа-дом-работа, один выходной в неделю – Акимову нравился этот график.

В его маленькой квартирке, как раз на Братьев Кашириных, последние шесть лет сохранялась аскетичная обстановка. В комнате-кухне шкаф для одежды, другой для бумажных книг (наследство от отца и жены) и всякой мелочёвки, раскладной диван, стол и один стул. Из кухонного: старая варочная панель, холодильник и микроволновка остались из прошлой жизни. Ванная комната была настолько крохотной, что её и комнатой не назвать, так, несколько квадратов.

Когда Акимов остался один, то сначала даже не мог поверить в это. Когда ему пришло официальное письмо, плотину прорвало. Наружу рвалось что-то тёмное, мрачное, раздирающее реальность в клочья и убивающее всё живое вокруг. И понеслось.

Вино: белое, красное, розовое, элитное и дешёвое из ближайшего алкомаркета (на экспресс-доставку тогда уже не хватало). И резкий переход на традиционную водку. «Где я? С кем я?» – вопрошал Акимов каждое новое утро после попойки. Нет, поначалу находились друзья-собутыльники, которые с радостью развлекались за чужой счёт. Но никакие деньги не купят человеческое тепло и душевные разговоры, и Акимов снова и снова оставался наедине с подругой-болью и огромными неподъёмными долгами.

За прогулы его выгнали с завода. Ни прежние регалии, ни даже научная степень не спасли. Проектировать детали трубопроводов с похмелья —так себе история, а если ещё и через день, то совсем труба. Поначалу его жалели, пытались помочь, отправить к врачу, но спустя год заставили написать заявление пособственному.

Акимов даже не расстроился и, купив пару бутылок, отправился ностальгировать по юности в сквер напротив родного университета. Прозванное «Ёлками» ещё в далёком двадцать первом веке пространство походило на предшественника лишь узором плитки. С деревьями в Челябинске-Т дела обстояли так же грустно, как и у Акимова с работой. Практически все зелёные насаждения исчезли из города, потонув в километрах асфальта и показного благоустройства. Лишь немного удалось сохранить на северо-западе, и то случайно.

Выбрав симпатичную лавочку и удостоверившись в отсутствии блюстителей порядка, Акимов с комфортом разместился на очередной пикник. С собой на такие случаи у него имелся походный набор: стопка и вилка. Вилка для защиты от врагов, а то мало ли. Первую и вторую стопки он даже не заметил, а с третьей досуг становился красочнее. Под конец первой бутылки ему стало казаться, что скульптуры с крыши университета оторвались и улетели в бесконечном потоке флаеров в свободное будущее.