Василий Митрохин - Тишина

Мир был полон тишины. Даже Марк не в силах был что-то изменить. И никто другой. Теперь тишина была с Марком не только в старой, заброшенной тюрьме, но и повсюду. В эти мгновения, когда он стоял под деревом весь мокрый и громко, счастливо смеялся, Марк осознал, что даже если он сейчас не находился бы посреди леса, а был в центре мегаполиса, ничего бы не изменилось. Вечный гул мегаполиса больше никогда не сможет выкорчевать тишину из его сердца и разума. Она с ним навечно. И он, потеряв всякую осторожность, громко смеялся, смотря, как первые лучи солнца ласкают верхушки деревьев.

Но опьянение счастьем было кратковременно. Где-то в глубине леса грохнул и раскатился эхом выстрел. Марк встрепенулся, собрался. И, подхватив пустой рюкзак, трусцой двинулся вглубь леса, сознательно делая крюк в сторону от того места, откуда послышался выстрел.

Шёл он молча, постоянно прислушиваясь и стараясь сам сильно не шуметь. Где-то щёлкнет ветка, заголосит встревоженно птица – Марк затаился. Те, кто знал лес получше Марка, всяко были и в рядах мародёров.

Не прошло и несколько часов, как Марк понял, что заплутал. Раньше, в прошлые свои вылазки, он шёл напрямик, особо не опасаясь встреч с мародёрами и надеясь на удачу. Сегодня же его подвело не только собственное чутье направления, но и то, что он дважды делал большой крюк.

Марк остановился у старой, покорёженной временем и погодой сосны и огляделся. Вокруг был всё тот же лес. И никаких подсказок. Только солнце, что было уже довольно высоко, могло помочь Марку. Он хорошо помнил, что оно встаёт на востоке. А деревня, куда он шёл, была где-то на северо-востоке. На глаз определив направление, Марк двинулся в путь. С его лица ещё долго не сходила какая-то глупая ухмылка. Это и вправду было смешно – заблудиться и искать дорогу по солнцу. Как-то по-детски. Марк ожидал чего-то более серьёзного – нападения мародёров, сильной непогоды… Но заплутать в трёх соснах… Конечно, у Марка было оправдание – не сделай он тех крюков, он с лёгкостью мог нарваться на мародёров, которые вряд ли бы его оставили в живых. Но он думал, что изучил немного окрестности тюрьмы и не мог в них заблудиться. А получилось как раз наоборот.

Так вот и вышло, что к знакомой деревне Марк шагал не как обычно чуть меньше суток, а едва ли не двое. И вышел к ней со стороны леса, а не поля. Лес заканчивался на холме, одна сторона которого была словно откусана гигантскими челюстями. Даже неискушённому взгляду Марка было видно, что это не время над ним так постаралось, а люди. С давних пор деревенские жители рыли этот холм, добывая песок и глину для своих нужд.

Сгущались сумерки. Марк стоял на обрыве, и его взору открывалась вся деревня. Во время прошлых вылазок Марк так и не удосужился изучить её получше. Он лишь набивал рюкзаки едой и уходил. А теперь мог повнимательней её рассмотреть.

Деревня была небольшой и когда-то, наверное, уютной. Всего десяток дворов. И магазин на центральной площади. Раньше здесь, у магазина, наверняка всегда толпились люди – бегали, смеясь, дети; хозяюшки спешили за товаром в магазин, судача о чем-то с соседками, а мужики степенно обсуждали последние новости за чарочкой пива. Теперь всюду царило запустение. Мир изменился, и люди, бросив все, поспешили за мечтой. А дома… Дома остались ждать возвращения своих хозяев и быстро обветшали. Быть может, от тоски, если они умели тосковать.

Больше половины домов в деревне уже смотрели на мир выбитыми окнами и дверями. В магазине не осталось ни одного целого стекла. Лишь мельком взглянув на него, Марк сразу понял – здесь продуктов он больше не найдёт. Да и во всей деревне, скорее всего, тоже.

Марк нашел взглядом дом, в котором жил дед, и решительно начал спускаться вниз. Даже если он пришёл сюда сегодня зря, не навестить старика было бы неправильно.

Довольно быстро дойдя до деревни, Марк пошёл по ней медленным шагом. И каждый ему давался всё с большим трудом. Если бы кто-нибудь ему сказал ранее, что у деревень есть души, сейчас бы Марк посчитал, что душа этой деревни – мертва.

В прошлые свои вылазки сюда он хоть не особо оглядывался по сторонам, но многое видел. Стены домов тогда ещё хранили тепло ушедших хозяев – казалось, моргнёшь, а они возникнут словно ниоткуда. Забегает детвора вокруг тебя; усмехаясь в бороду, помашет тебе с завалинки беззубый дед; проходящая мимо девушка предложит напиться молока из крынки… А сейчас деревня была полна тишины. Могильной, мёртвой тишины.