Елизавета Сагирова - Лето придёт во сне. Приют

– И что ответил батюшка?

– Сказал, что это было такое искушение, что Бог хотел проверить, как Адам и Ева его слушаются. Но ведь Бог всеведущ, разве Он не мог просто посмотреть в будущее, чтобы увидеть, послушаются его или нет? И если Бог хотел, чтобы люди были послушными, почему он не создал их сразу такими? Получается, сам ошибся, а их наказал?

– Так и сказала? – Кажется, Дэн, слушая меня, получал искреннее удовольствие.

– Ну да. А батюшка ответил, что не надо понимать всё буквально, что Библия – это не документальный пересказ событий, а скорее… э… какое-то слово…

– Метафора?

– Вроде того. А я спросила, почему тогда и не писать нормально, чтобы понятно было? Вот как в других учебниках написано, что ничего переспрашивать не надо. А в Библии и слова-то такие, что язык сломаешь.

– А он?

– Ой, батюшка Афанасий начал бегать туда-сюда, что-то говорить, говорить… Но я всё равно ничего не поняла. Потом ещё спрашивала про всемирный потоп. Ведь Ной спас всех зверей по одной паре, тогда, где потом нашли себе пары их детёныши? И вообще, зачем нужно было устраивать потоп? Бог же разозлился на людей, а погибли ещё и все животные, и все птицы! Их-то за что?

– А как Ной запихал всех зверей в ковчег? – поддразнил меня Дэн.

– Да! И как он взял зверей из других стран, которые за морем? Он что, на ковчеге за ними плавал ещё до потопа? А ещё – в начале Библии говорится, что сначала Бог создал свет, а только на четвёртый день солнце. Откуда же был свет без солнца? И если был, то почему сейчас того света ночью нет?

– Ну-у… – начал Дэн, но я перебила. Недоумение, накопившееся за два года изучения Божьего слова, давно искало выход, и теперь мне было трудно остановиться.

– Или вот ещё, когда Бог создал Адама, Он устроил ему смотр всех животных, чтобы Адам их назвал, так? И все, кого создал Бог, прошли перед Адамом? Но как прошли рыбы? А всякие тюлени, киты, осьминоги? А ещё когда Ной уснул пьяный, и его увидел Хам и смеялся над ним, Ной, когда проснулся, проклял не Хама, а почему-то его сына! А зачем Бог велел Аврааму принести в жертву Исаака? Он его, конечно, остановил, но ведь это была очень глупая и злая шутка! Хотя Авраама мне и не жалко после того, как он выгнал в пустыню свою служанку, которая родила ему сына, и Бог его за это даже не наказал.

Я сделала паузу, пытаясь воскресить в памяти то, чего ещё не смогла понять из Библии, но тут Дэн похлопал меня по плечу:

– Потрясающе, Дайка! Устами младенца глаголет истина. Вот что значит ребёнок, которого растили вдали от всей этой христианской зомбо-шушеры. Критическое мышление в действии!

Я улыбнулась от удовольствия и даже распрямила спину, потянувшись макушкой вверх, ведь уж чем-чем, а похвалами меня тут баловали нечасто. Поощрённая, я продолжила:

– И ещё вот чего не понимаю совсем. Пусть Ева ослушалась Бога, съела плод, да ещё и Адама подговорила, пусть она виновата. Но я-то здесь при чём?!

– А что ты? – удивился Дэн.

– Ну как это? Наша Агафья только и знает, что зудеть о первородном грехе, о том, что Ева согрешила, и теперь все женщины от рождения грешны. Поэтому они должны рожать в мучениях и подчиняться мужчинам. И я тоже, значит. Но ведь я-то не ела того яблока, почему я должна отвечать за Еву?

– А ты спрашивала об этом у вашей Агафьи?

Я сникла:

– Ага, у неё спросишь… Она чуть что – за розги. Вон как с Яринкой.

Я кратко поведала Дэну историю Яринкиного появления в приюте, и её неравной борьбы с местными правилами, которую подруга вела и проиграла.

– Она спрашивала! За что Бог наказал её маму, но не наказал отца, почему позволил ему довести её до греха и самоубийства, раз он такой добренький? Больше не спрашивает…

– Я правильно понимаю, что ваша Агафья та ещё стерва? – задумчиво спросил Дэн.

– Ой, – я закатила глаза, – не то слово. А нам ещё говорят: «Воспитательница – ваша мама!» Да не дай бог…

– А к тебе она как относится?

– Да как и ко всем. Никак, точнее. Пока веду себя хорошо, не замечает. В прошлое воскресенье без экскурсии оставила за разбитые коленки, но я только рада была.

– Вот что, Дайка, – Дэн перекинул одну ногу через ствол, садясь ко мне лицом, – нам нужно как-то обезопасить наши встречи. Твоя Агафья не должна и мысли допустить, что с тобой что-то не так.

Я пожала плечами:

– Она и не допускает. Я всегда её слушаюсь и учусь неплохо.

– Этого мало. Надо, чтобы ты была у неё на хорошем счету, понимаешь? У неё есть любимицы? У всех воспитателей есть.