Медина Мирай - Осколки Нашей Реальности

– Да.

Из комнаты рядом послышалось:

– Делинда, значит, по-твоему, как третье колесо в двухколесном велосипеде? – Мужчина продолжал кричать: – Да она единственная надежда Каннингемов! А ты только этому малолетнему недоноску уделяешь время! Не то мальчик, не то девочка.

– Как ты можешь так говорить о своем сыне? – парировала женщина.

– А мой ли это сын вообще?

– Конечно твой!

– А я не верю! Не мог у меня родиться такой уродец!

Александр раскраснелся от стыда. Каспар нахмурился и двинулся к двери.

– Не надо, – только и прошептал маленький принц, но Шульц уже стучал в позолоченные створки.

Зная много о таких скандалах, он был уверен, что откроет жертва. Так оно и произошло. Королева приоткрыла дверь так, что Каспар смог увидеть лишь ее наспех вытертое после слез красное лицо. Глаза ее округлились. Броук улыбнулась ему и сказала как можно более приветливо:

– Здравствуйте!

– Вам нужна помощь? – спросил он так, что услышать его могла только она.

– Я скоро подойду. Прошу прощения за задержку, – продолжала женщина с улыбкой, едва сдерживая слезы, как вдруг ее взгляд упал на Александра, и она спросила испуганно: – Что ты здесь делаешь? Тебе же пока нельзя… – Королева замолчала, вновь натянула улыбку и обратилась к Каспару: – Не могли бы вы, пожалуйста, отвести его в покои? Я скоро подойду.

– Ваше Величество…

– Все нормально.

Дверь резко захлопнулась прямо перед носом Каспара, но он запомнил мгновение, когда улыбка на лице королевы уступила выражению обиды, стыда и обреченности. Он понимал, что не имеет права вмешиваться в жизни королевских особ, что к психически больным людям нужен деликатный подход, ведь жесткие меры могут лишь озлобить их и сподвигнуть на непоправимые поступки. По опыту Каспар знал: все, что нужно делать королеве, это молчать и ждать, когда волны гнева отступят. Это была жертва со стороны Броук, но иначе она поступить не могла. Заметь король Каспара, незнакомого свидетеля, или Александра – и стыд за собственное поведение резко перешел бы в новую волну ярости. Стало бы лишь вопросом времени, когда та накрыла бы его маленькую семью.

«Психопат, – пришел к выводу Каспар. – И где же Марго в такую трудную для королевы минуту?»

Он взглянул на Александра, смотревшего в пол с пустым и в то же время растерянным выражением лица.

– Идемте, – ласково произнес Каспар. – Где ваши покои?

Помолчав, принц поднял на него румяное от смущения лицо.

– На третьем этаже.

В комнатах принца было мрачно: задвинутые шторы не пропускали ни единого лучика утреннего солнца, светильники были выключены, а в отдраенном начисто камине давно не разжигали огонь. Все так же придерживая живот, Александр лег в кровать с балдахином, стоявшую справа от входа в спальню.

– Может, вызвать кого-нибудь?

«У вас здесь довольно тихо. Я бы даже сказал, подозрительно тихо», – едва удержался от замечания Каспар.

– Все в порядке, – тихо ответил Александр и повернулся к нему спиной. – Я хочу побыть один.

– В такой ситуации вам точно не стоит… – Каспар умолк.

– В какой? – чуть оживленнее поинтересовался принц.

– Когда… Когда вам грустно. Порой оставаться наедине со своими мыслями полезно, но вы еще совсем ребенок, и… с вами должен быть хоть кто-то.

Александр повернулся к нему лицом и хлопнул по кровати, предлагая сесть рядом. Немного помедлив, Каспар принял его предложение.

– А у вас есть ребенок, мистер Шульц?

– Да. Дочка, Ульрике.

– Вы похожи на того, у кого мог бы быть ребенок.

Каспар по-доброму усмехнулся.

– Как вы это определили?

– Не считая кольца? Не знаю. Но это чувствуется.

Внезапно на его лице появилась гримаса боли.

– Что с вами? – Каспар вскочил с кровати и потянулся за телефоном в карман.

– Живот… – только и смог ответить принц.

Каспар дозвонился до Марго.

– Да, мистер Шульц?

– Его Высочеству плохо.

– Я сейчас же приду вместе с медиком. Проверьте, не разошлись ли швы на животе.

Каспар собирался поднять одеяло, в которое завернулся принц, но тот вцепился в него свободной рукой.

– Скажите ей, что я ее подожду! – почти взмолился он.

Услышав его слова, Марго оборвала звонок. Каспар беспомощно стоял рядом в мучительном ожидании помощи.

«Она сказала, швы. Получается, после операции. А какую операцию могут сделать мальчику восьми лет? Не то мальчик, не то девочка… – Каспар хотел хлопнуть себя рукой по лбу. – Он нимфае. И как я сам не понял?»