Дмитрий Басов - Город, который…

Бесконечное ожидание… Если проводник говорит лежать, значит нужно лежать. Рыбак неделями, месяцами оттачивал чутьё, умение видеть знаки, следы, предвестники… Причём именно в этих местах. Кажется – вон она Кедровая, Стадион, Площадь, рукой подать. Но здесь – Приречье, – и уже совсем другая страна. Незнакомая, а следовательно опасная втройне.

– Ждём ветерка. Нам по сугробам до обрыва метров триста. Как подует – смотри внимательно, здесь встречаются «тягуны» и «морозильники» – аномалии, по позёмке их видно, она как бы «приседает». Ну а снежники и по городу ходят, сам знаешь, что с ними делать.

Ветра не было, как назло. Фит снарядился как подобает: унты, тёплая куртка с меховым воротником и капюшоном. Лежать в снегу можно было и полдня. Но тогда они проваландаются до сумерек, а этого очень не хотелось. Всё же у ГЭС желательно было оказаться засветло.

Наконец слегка замело. Рыбак осмотрелся, махнул рукой:

– Вроде чисто. Пойдём.

Идти, утопая по пояс в снегу, – непростая задача, а когда нужно обходить стороной всякие сомнительные места и каждым шагом ощупывать что там под ногой…

Было время, когда Тимофей с приятелем Андрюхой увлекались этим странным занятием: ходьбой по снежной целине. Каждую зиму, если морозы позволяли, разок в неделю выбирались куда-нибудь за город в местечко поинтересней и – по сугробам километр-другой! Продираешься, жарко, клубы пара изо рта, а вокруг красота – феерическая, солнце слепит, отражаясь в миллионах снежных пылинок… Да и зарядочка – та ещё! Даже название придумали умное – «страйдинг». Жаль, заглохло как-то увлечение…

– Снежник, справа!

Взгляд метнулся в сторону: точно, небольшая кучка шевелится, стягивает снежок. Он осмотрелся по сторонам – других вроде не видно. Снял рукавицу, достал камушек из кармана, в котором лежала специальная горсть щебня.

– Маленький, грохнем?

– Давай.

Фит отступил на два шага назад – чтобы падать на уже проверенную поверхность, прицелился, метнул камень и рухнул ничком, укрывая лицо и руки в снегу.

Куча на секунду замерла, потом налилась синим и рванула! Снежный столб с характерным «пф-ф-ф» взлетел метров на десять, а во все стороны волной ударило кольцо обжигающе-ледяного воздуха вперемешку с мелкими секущими льдинками и снежной крупой.

Теперь нужно было немного подождать, пока выровняется температура: даже маленькие, бывало, промораживали до минус шестидесяти…

Самого первого-то снежника – проворонили. Тогда, в ноябре, никто просто не знал, во что это может вылиться! Он вырос до размеров трёхэтажного дома, а когда рванул – выморозил весь воздух в радиусе ста метров, и жидкий азот ручьями стекал по Музыкальной вниз, клубясь и шипя…

Через час они уже осторожно пробирались по проторённой тропке под обрывом вдоль самого берега, временами останавливаясь, внимательно осматриваясь, вслушиваясь в морозную хрустящую тишину.

– Ты натоптал?

– Кому ж ещё? У меня тут перемёты стоят между островков. А вообще здесь почти спокойно.

– Надо думать… Народ-то не ходит сюда.

– Тоже заметил? Чем дальше от людей, тем стабильнее. Это факт. Знаешь, у меня есть теория насчёт Разрыва.

– ?

– Это место, которое… В общем, никто не представляет, как оно раньше выглядело. Сечёшь? Последний чел, который точно знал, что там было – умер. И всё!

– Фига ты загнул! Надо обдумать на досуге. Что-то есть в этом, но… А что помнить-то? Я, к примеру, помню, как вдоль всего берега, – Фит махнул рукой в сторону Малого мыса, – катера стояли, гаражи лодочные, машины… Сотнями! Народа полно, пацаны шныряют, на заводях – народ загорает… А здесь вот где-то лягушатник был, мы купаться бегали. В Ангаре вода ледяная, а в лягушатнике – лафа! Моря-то не было ещё. Так давным-давно уже ничего этого нет! Пустырь…

– Я ж о том и говорю! Ты помнишь, как было, знаешь что сейчас. Я помню, деды какие… Здесь, кстати, наверху улица Мысовая, ещё шесть домов жилых.

– Да ты что! Не знал. Чем живут?

– С огородами же все. Зиму, думаю, протянут. Шуглики набегают порой, я рыбку подкидываю. У них с дровами проблема. С гаражных зарослей таскают понемногу, но там – сам знаешь…

– Ясно. Но насчёт Разрыва… А как же тайга? Она ж стоит, вряд ли её всю народ исходил и помнит…

– Тайга – другое. Город – рукотворный. А тайга вроде как живая, сама о себе заботится. Ну да, ну да, звучит бредово. Но как-то так мне представляется.

– Хм. Надо нам как-нибудь посидеть по-человечьи, поболтать. Ты на Четыре-восемь заглядывай, гостем будешь. Ну что, рюкзачок – долой, к отвалам подходим?