Эдвард Уолдо - Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы

– Мы таким больше не пользуемся, – говорит Херб.

– А что так? – интересуется Смитти.

– Руки становятся ни к черту, – отвечает Херб. – Теперь у нас «Лано-Лав». Немного подороже, но…

Он любит заканчивать предложения этим «но…».

– «Подороже возьмешь, зато ручки спасешь»? – говорит Смитти, цитируя рекламное объявление.

– Да, это реклама, – кивает Херб, – но на этот раз они не врут.

Он поворачивает «горячий» вентиль, потом «холодный», добивается нужной температуры, прыскает на губку средством для мытья посуды и принимается за дело.

В комнате находились четверо. Пятым был его спутник. Двое были одеты совершенно одинаково: яркие зеленые пояса, а на бедрах – некое подобие пышных кринолинов, хотя и без юбок. На самом высоком из них – Чарли остановился как раз напротив него – было такое же одеяние, как и на его спутнике, только цвета огненного апельсина. Последний, четвертый из собравшихся, был одет в некое подобие купального ансамбля восьмидесятых годов девятнадцатого века, но цвета «голубой электрик».

Чарли обводил собравшихся встревоженным взглядом, и каждый из них отвечал гостю улыбкой. Они живописно возлежали и сидели – кто-то на низкой скамье, а кто-то на рельефных ложах, основания которых, по-видимому, вырастали прямо из пола. Самый высокий сидел за чем-то вроде стола, который, казалось, был возведен вокруг него (или нее) уже после того, как он (или она) уселся (уселась). Теплые дружеские улыбки, свободные позы сидящих – все это успокаивало, и тем не менее Чарли не оставляло чувство, что все это похоже на стандартные ритуалы, утвердившиеся в современном бизнесе, где тебя встретят с распростертыми объятьями, предложат виски и сигарету, а потом оторвут башку.

Тот, что был одет в зеленое, заговорил на своем птичьем языке с оранжевым коллегой, жестами показывая на Чарли, и рассмеялся смехом, который был не слишком похож на смех. Затем слово взял оранжевый, и в комнате наступило уже всеобщее веселье. После этого спутник Чарли вдруг упал на колени, полуприкрыв глаза, изобразил на лице дикий испуг и пополз вперед, ощупывая пол перед собой дрожащей рукой.

Собравшиеся едва не взвыли.

Чарли почувствовал, как горят его уши, – эффект, который ощущал всегда, когда злился или находился под воздействием алкоголя.

– Так вы надо мной потешаетесь? – пробубнил он себе под нос.

Собравшиеся, не переставая смеяться, недоуменно посмотрели на Чарли, в то время как его спутник продолжал разыгрывать сценку с участием человека двадцатого века, который испугался встречи с простым лифтом.

Что-то взорвалось внутри Чарли Джонса, которого до этого бросали, толкали, швыряли, роняли всеми возможными способами, ставили в дурацкое положение, над которым издевались все кому не лень, и чаша терпения у которого переполнилась. Извернувшись, он что есть силы приложился ногой, прошедшей неплохую подготовку в школьные годы, к задней нижней точке своего согбенного спутника, да так удачно, что тот, кувыркаясь, перелетел через всю комнату, приложившись к полу физиономией, и остановился у самых ног оранжевого.

В комнате воцарилась мертвая тишина.

Спутник Чарли Джонса медленно поднялся, потирая ушибленное место.

Прижавшись спиной к входной двери, Чарли Джонс ждал. Один за другим собравшиеся подняли на него глаза, но в них Чарли не прочитал ни ярости, ни особого удивления – только печаль, которая тем не менее показалась ему более зловещей, чем самая крайняя степень гнева.

– Ты напросился, – сказал он, повернувшись в сторону своего спутника. – Сам виноват.

Один из присутствующий проговорил что-то воркующим тоном, другой негромко ответил. Спутник Чарли подошел к нему и, стараясь быть как можно более понятным, жестами показал, как он огорчен и каким свиньей (какой свиньей) он был (она была), так обидев гостя. Чарли понял послание своего спутника, но был озадачен – если тот понимал, что был неправ, какого черта он вообще затеял этот спектакль?

Огненно-оранжевый медленно встал и вышел из-за своего стола. Сохраняя на лице дружеское и одновременно печальное выражение, он произнес трехсложное слово и жестом указал на стену за спиной. В стене открылась дверь, и все присутствующие, за исключением Чарли, одобрительно заворковали и стали показывать Чарли на открывшееся за дверью помещение, приглашая его за собой.

Тот двинулся вперед, но ровно настолько, чтобы посмотреть на то, что находилось по ту сторону дверного проема. Он ожидал увидеть примерно то, что увидел: комната была переполнена незнакомыми, нелепыми с виду и странно расставленными приборами и приспособлениями, мешанина которых не смогла скрыть от Чарли главный предмет из всего, что там находилось, и этот предмет Чарли не понравился. Это был оббитый чем-то мягким и прочным стол, на одном конце которого было закреплено нечто, похожее на шлем, а по краям и внизу находились скобы, явно предназначенные для фиксации рук и ног. Операционная!